Элиф Батуман - Идиот [litres]

К ужину пришел Андраш с ножом и желтой дыней. Я спросила, как она называется по-венгерски. По-венгерски она называлась «желтая дыня». Пири приготовила фрикадельки в кляре, рис с изюмом, яблочный компот и салат из огурцов. Странно, но почти непрерывное поглощение пищи в течение всего дня никак не отразилось на моем хорошем аппетите.

Пири упрашивала Розу взять еще. Роза ответила, что не видит смысла есть, если не голоден. Я предложила помыть посуду. Молчавший весь вечер Андраш сказал, что я – не такая, как Эмеше, я – хозяйственная женщина.

– Правда? – спросила Роза, глядя мне в лицо. – Ты хозяйственная женщина?

Я приступила к посуде. Стоя у меня за плечом, Роза сказала, что я трачу слишком много воды и мыла. Я постаралась быть экономнее, но она всё равно тыкала меня в руку и выражала недовольство. В конце концов я сказала, чтобы она мыла посуду сама, а я буду учиться, как беречь воду.

– Вижу, единственная хозяйственная женщина здесь – это я, – Роза натянула резиновые перчатки.

Она не стала мылить и споласкивать каждую тарелку отдельно, а сложила их все в раковину с мыльной водой, и потом заменила мыльную воду свежей. Она и впрямь тратила меньше воды и мыла.

Мы вышли отдать оставшийся рис соседскому псу. Мелкий спаниель, потявкивая, встал на задние лапы. Я присела приласкать его через изгородь. Его глаза сияли от эмоций – от желаний и чувств, напоминавших любовь. Роза позволила мне положить рис в его миску. Пес сразу же всё слопал. Я погладила его по маленькому лобику. Когда мы пошли назад к дому, пес жалобно заскулил. Оглянувшись, я увидела, как его голова взволнованно прыгает над оградой.

– Он бы не грустил, если бы ты его не любила, – брюзгливо сказала Роза.

Я всегда старалась уйти спать пораньше, чтобы успеть почитать английскую книгу – на настоящем, насыщенном языке, где предложения стоят впритык друг к другу, где нет ничего похожего на «Саймон говорит, коснись коленом локтя», или «Мне хотелось бы ознакомиться с этим станком внимательнее», или «Один человек, поумнее многих, назвал меня особенной». Я закончила «Дракулу» и принялась за «Волшебную гору». В «Волшебной горе» я обнаружила множество хорошо понятных мне вещей – особенно как они там завтракают дважды в день.

Рано или поздно на лестнице начинали скрипеть Розины шаги и она останавливалась перед дверью.

– Ты сказала, что устала, но я вижу, горит свет.

Розе хотелось сидеть в гостиной допоздна и вести серьезные беседы.

– Неужели ты совсем ничего не хочешь обо мне знать? – спросила Роза, когда мы однажды сидели в гостиной. – Я настолько скучная?

Казалось, охряной цвет комнаты и тиканье часов становятся с каждой секундой всё интенсивнее.

– Дело не в том, что я ничего не хочу о тебе знать, – сказала я. – Просто не могу придумать для тебя вопросы.

Роза окинула меня испепеляющим взглядом.

– Не можешь придумать для меня вопросы, – сказала она. – А я для тебя – могу, и очень много.

Я не стала спрашивать, что это за вопросы, но она всё равно за них принялась. Сначала она захотела узнать, что я думаю о венграх. Я ответила, что они дружелюбны и гостеприимны. Потом она спросила, что я думаю о них на самом деле.

– Я на самом деле так и думаю. Все, с кем я знакомилась, были дружелюбны и гостеприимны.

– Они просто пытаются такими казаться, потому что ты – гость!

Я вздохнула.

– Почему ты хочешь, чтобы я сказала что-нибудь плохое?

– Я хочу честного признания, – ответила она. – Я хочу правду – и хорошее, и плохое.

Я подумала над признанием.

– Тюнде действует мне на нервы, – сказала я.

Роза фыркнула.

– И это – твое признание? Разумеется, тебе не нравится Тюнде. Кому может понравиться Тюнде?

– Тебе она тоже не нравится?

– Разумеется! Она задается, и непонятно – почему, ведь у нее ни красоты, ни ума. Но я спрашивала о венграх вообще. А не конкретно о Тюнде.

– Я здесь всего две недели. И готова говорить только о Тюнде.

– Тюнде – это не интересно! А я ? Что ты думаешь обо мне?

Она так сильно мне напомнила Люси из «Арахиса» [75] «Арахис» – популярная серия комиксов. , что я ощутила прилив нежности.

– Думаю, что ты – правдолюб.

– А ты не такая? Ты не любишь правду?

Я поразмыслили. Люблю ли?

– Правда – это неплохо, – ответила я.

– Я ненавижу ложь. И в венграх я больше всего ненавижу то, что они говорят одно, а думают другое.

– Это наверняка у всех так, не только у венгров, – заметила я.