Тадеуш Ружевич - Избранное

С е к р е т а р ш а. А теперь?

Г е р о й. Теперь я — это всегда я. Я так долго блуждал, пока пришел к себе.

С е к р е т а р ш а. Пришел к себе? И что? Что там внутри?

Г е р о й. Ничего. Все, что есть, — наруже. А там есть какие-то лица, деревья, облака, умершие… Но все это только проплывает сквозь меня. Горизонт становится все меньше. Лучше всего я вижу, когда закрываю глаза. С закрытыми глазами я вижу любовь, веру, правду…

С е к р е т а р ш а. Я в этом не разбираюсь.

Г е р о й. Да, это так…

С е к р е т а р ш а (подает герою яблоко) . Съешь… соблазнись… Уснул. Мужчины совсем как дети. Все стремятся куда-то, а достигнут цели, — терзаются. Торопятся, убивают. В них бы никогда не созрел плод. Они рассеянны. Ни одному не выносить плода девять месяцев. Как хорошо, что именно мы носим в себе и рождаем жизнь… Они прирожденные абстракционисты. В этом — смерть. (Садится на кровать, улыбается, откусывает яблоко.)

Х о р с т а р ц е в (громко) .

С е к р е т а р ш а. Тсс… Тише.

Х о р с т а р ц е в (декламирует шепотом) .

С е к р е т а р ш а. Оставьте его!

Хор старцев складывает стульчики и выходит на цыпочках из комнаты. Секретарша смотрится в зеркальце. Через комнату проходят разные люди. Одни торопятся, другие идут медленно. Они оживленно беседуют, читают газеты, окликают своих детей, обмениваются друг с другом поклонами. Парень и девушка целуются, идут дальше. Входит Ж у р н а л и с т. Он проходит через комнату, возвращается, глядит по сторонам, точно ищет какую-то квартиру или незнакомый дом; войдя в глубь комнаты, останавливается возле спящего на кровати Героя. Секретарша не обращает на Журналиста внимания. Взяв под руку какого-то случайного прохожего, она выходит из комнаты.

Ж у р н а л и с т (закуривает, ходит по комнате, гасит папиросу, хватает Героя за плечо) . Послушайте! Да проснитесь же.

Герой издает нечленораздельные звуки.

Проснитесь, это я!

Г е р о й (садится на кровати) . Что такое? Кто это?

Ж у р н а л и с т. Это я. Мне надо задать вам несколько вопросов.

Г е р о й. Вам, мне?

Ж у р н а л и с т (вынимает из кармана блокнот) . Секретарша, наверное, говорила вам…

Г е р о й. Вы из газеты? А вы не видели здесь яблока?

Ж у р н а л и с т. Нет.

Г е р о й. А может, вы его съели? Яблоко с дерева познания добра и зла…

Ж у р н а л и с т (смеется) . Нет, я его не съел.

Г е р о й (задумывается) . Вы способны и не на такие вещи…

Ж у р н а л и с т. Я хочу поговорить с вами серьезно. По случаю наступления Нового года наше агентство намерено провести беседы с несколькими знаменитостями, а также с обычными…

Г е р о й. …простыми.

Ж у р н а л и с т. …Конечно, с простыми гражданами.

Г е р о й. Ну?

Ж у р н а л и с т. Можно узнать, какова цель вашей жизни?

Г е р о й. Я ее уже достиг, и теперь мне, пожалуй, трудно сказать…

Ж у р н а л и с т. Довольны ли вы тем, что живете?

Г е р о й. Да… нет… да… собственно говоря, да.

Ж у р н а л и с т. А почему?

Г е р о й. Да я даже и не знаю.

Ж у р н а л и с т. Кто ж тогда знает?

Г е р о й. Понятия не имею.

Ж у р н а л и с т. Что еще вы намерены совершить?

Г е р о й. Ну… у меня разные планы, разумеется, я хотел бы… правда…

Ж у р н а л и с т (пишет, задумывается, вдруг спрашивает) . Каковы ваши политические воззрения?

Г е р о й. Какие политические воззрения могут быть у человека в пять утра? Совсем с ума сошел. Хочет, чтоб у меня на рассвете были политические воззрения! Сперва надо умыться, одеться, сходить в уборную, почистить зубы, надеть чистую рубашку, галстук, натянуть штаны, только тогда уже можно говорить о воззрениях…

Ж у р н а л и с т. Понятно… Верите ли вы в спасение?

Г е р о й. Да… нет… скорее… до некоторой степени… смешной вопрос.

Ж у р н а л и с т. Если я не ошибаюсь, вы — простой человек?

Г е р о й. Да.

Ж у р н а л и с т. Вы знаете, что в ваших руках находятся судьбы мира?

Г е р о й. До некоторой степени.

Ж у р н а л и с т. Что вы намерены сделать, чтобы сохранить мир во всем мире?

Г е р о й. Не знаю.

Ж у р н а л и с т. Отдаете ли вы себе отчет в том, что, если начнется водородная война, человечество погибнет?

Г е р о й (почти весело) . Разумеется, разумеется.

Ж у р н а л и с т. И что же вы делаете, чтобы не допустить этого?

Г е р о й (смеется) . Ничего.

Ж у р н а л и с т. Но вы же любите человечество?