Ирвин Уэлш - Резьба по живому

Мелани с облегчением видит, как Гарри, ненадолго задержав взгляд на ее машине, отворачивается и садится в свою.

— Чего хотел этот дядя, мама? — спрашивает Грейс.

— Ничего, милая, — говорит Мелани, с радостью слыша, как Гарри заводит мотор, и видя, как он трогается. — А теперь у меня для вас большой сюрприз, — сообщает она с тем же наигранным оптимизмом, какой изображала перед Гарри. — Вы, доченьки, погостите пару деньков у бабули!

Детей, как и поддатого копа, не проведешь.

— Почему? — спрашивает Грейс.

— Мне надо съездить в Шотландию повидаться с папой. Ему очень грустно, потому что его друг тяжело заболел, — объясняет Мелани, заводя машину и выезжая на улицу.

— Папа! Ты привезешь его обратно? — спрашивает Ева.

— Ну конечно! Папа сказал, что у него целая куча подарков из Шотландии для двух любимых маленьких девочек. Ему нужно, чтобы я помогла их довезти.

Грейс это не убеждает.

— С папой все хорошо?

— Ну конечно.

— Люди в Шотландии его не обижают? — насупившись, спрашивает Ева.

— Да нет же!

Мелани видит в зеркале, как Ева набычилась. Ее лицо, так похожее на лицо отца, словно говорит: «Лучше пусть не обижают моего папу, а не то…» Она еще раз звонит Джиму, но опять не дозванивается. Затем шлет умоляющую эсэмэску. Привезя девочек к матери, Мелани просит Джейн Фрэнсис присмотреть за внучками пару дней. Объясняет, что ей очень нужно поехать на похороны (хотя они уже прошли), поддержать Джима. Джейн обожает девочек и с радостью соглашается, вяло задав лишь пару вопросов. Затем Мелани отправляется в аэропорт Лос-Анджелеса, чтобы сесть на рейс до Лондона.

Когда ей выделяют резервное место, Мелани успокаивается, чувствуя, что все под контролем. Но вскоре она впадает в бессильное отчаяние, когда ее усаживают в тесном экономклассе между толстяком, втиснутым слева, изнуренной женщиной с напряженным лицом справа и парочкой визжащих и ревущих маленьких детей спереди. Мелани предстоит провести так одиннадцать часов до самого Лондона. Она закрывает глаза и пытается отрешиться от всего. Вспоминает первую встречу с Джимом, еще в тюрьме. Ту картину, что он написал: «Партнер по танцу». Сколько воды утекло с тех пор! А ведь это была его идея — записаться вдвоем на уроки сальсы.

В отличие от фургона, размышляет Франко, квартира в Марчмонте явно не в стиле Ларри. На этот раз он решает как следует рассмотреть просторное, светлое жилище с эркерными окнами: деревянные полы с отшлифованным защитным покрытием и изящная обстановка наводят на мысль, что его старый дружок в проекте оформления интерьера не участвовал.

— Классная хата, — отмечает Франко, разглядывая фотографии в рамках, создающие домашний уют.

Это портреты одного и того же мальчика — от новорожденного до лет семи. У мальчика озорная улыбка Ларри, но без подспудной злобы, которая, как подозревает Франко, видимо, появится с возрастом. А может, не появится. Бросается в глаза, что снимки тщательно отредактированы: из них убраны всякие следы присутствия матери. Отношения закончились хреновато, прикидывает он.

— Угу, норм, — соглашается Ларри, берет игровую приставку и включает большой телик с плоским экраном, к которому она подсоединена.

— Видать, дела классно идут, — говорит Франко.

Ларри поворачивается к нему лицом, минуту смотрит так, будто собирается соврать, но потом решает, что правда все же прикольнее.

— Выиграл в лотерею полтора лимона фунтов, — щерится он, и по его ослепительной улыбке Франко впервые врубается, что Ларри вставил себе зубы. — Думал, ни одной живой пизде не скажу, но кое-кто пронюхал. Я подумал, ты заценишь. Многие такие: «Почему именно ты?» — и начинают за то, куда я типа там должен был их потратить.

В ответ Франко безразлично пожимает плечами:

— Ты получаешь то, что получаешь, а не то, чего заслуживаешь.

— Так и знал, что ты это скажешь. — И Ларри сверкает большими белыми зубами, несуразными при его хлипком, худосочном телосложении. — У меня ж спидок, до смертинки две пердинки, но большую часть я вложил в фонд ради шпингалета. — Он поглядывает на фотки на серванте и на стене.

— Ништяк, — говорит Франко. — С маманей паренька еще видишься?

Ларри тут же поворачивается к нему:

— С этой блядью ебучей? Та она как пронюхала за выигрыш, сразу захотела, чтоб я вернулся. Послал ее к хуям! Сказал, хай не слухает всякую брехню за то, что у меня есть лавэ, или за то, что оно у меня было. Все достанется шпингалету, када подрастет. А сама не увидит нихуя, — зубоскалит он, расплываясь в улыбке. — Сказал, если будет напрягать, то огребет отдачу, сука, по полной. Пояснил, что на примете есть цыпы помоложе. — И он тычет пальцем в систему хранения под теликом, где полно коробок с DVD и на каждом корешке — одинокое женское имя. — Сам снимаю порнушку, — он сияет от счастья, — как этот говнюк Джус Терри!