Мэгги О'Фаррелл - Исчезновение Эсме Леннокс

…уехал, так говорили. Одни уверяли, что в Париж, другие — в Южную Америку. Ходили слухи, что миссис Дэлзил отправила его к дяде в Англию. И хотя мы почти не встречались, город без него опустел, улицы…

…и я нашла стопку писем, спрятанных на дне шляпной коробки. Я вышла замуж. Прошло несколько месяцев, и я искала шляпу, чтобы надеть на крестины. Родители запретили упоминать ее имя, и я послушалась, но думала о ней очень часто. Я вытащила письма и…

…не хотела, чтобы ее забрали навсегда. Поймите. Ненадолго — пожалуй. Мама позвала меня в гостиную. Рядом с ней сидел доктор. Эсме была наверху, все кричала, кричала без умолку. Мама с доктором разговаривали шепотом, и я услышала только слово «закрыть». Мама сказала: «Китти знает ее лучше всех». И доктор спросил: «Что вы можете рассказать о вашей сестре? Быть может, она открыла вам какие-то секреты, которыми вы хотели бы с нами поделиться?» И я все думала, думала и ответила с печальным вздохом: «Ей кажется, что однажды на пляже она видела себя на песке, рядом с родителями, хотя сама в это время стояла в воде». Доктор довольно кивнул, как будто похвалил меня за правильный ответ, и я…

…сумка захлопнулась с громким отчетливым щелчком. Я всегда носила ее…

Айрис ставит на стол салат между Эсме и Алексом. Салатные ложки она поворачивает к Эсме и потихоньку улыбается, сравнивая Эсме и Алекса, — таких разных гостей за одним столом встретишь нечасто.

— Где ты живешь? — спрашивает Эсме.

— В Стокбридже, — отвечает Алекс. — А раньше я жил в Нью-Йорке.

— В Соединенных Штатах Америки? — подавшись вперед, уточняет Эсме.

— Совершенно верно, — улыбается Алекс.

— Как ты туда попал?

— На самолете.

— На самолете, — повторяет она, словно пробуя слово на вкус. — Я видела самолеты.

Алекс и Эсме поднимают бокалы и чокаются.

— Вы совершенно не похожи на свою сестру, — сообщает Алекс.

Эсме отодвигает миску с салатом, которую крутила так и эдак, рассматривая содержимое, и спрашивает:

— Вы знакомы с моей сестрой?

— Не то чтобы очень близко, — отвечает Алекс, неопределенно помахивая рукой. — Мы с ней встречались. Много раз. Я ей не понравился.

— Неправда, — возражает Айрис. — Просто она никогда…

Алекс заговорщически склоняется к Эсме.

— Я знаю, что говорю. Когда мой отец и Сейди, мать Айрис, жили вместе, Сейди водила меня к ней в гости вместе с Айрис. В гости к бабушке. Не знаю, кому это пришло в голову. Ее бабушка считала меня подкидышем, кукушонком, который не достоин ее драгоценной внучки. Честно сказать, она и с Сейди-то не очень ладила.

Эсме окидывает Алекса взглядом.

— Мне ты нравишься, — наконец выносит она вердикт. — С тобой не скучно.

— Когда вы виделись с ней в последний раз?

— С кем?

— С вашей сестрой.

Алекс возит по тарелке хлебным мякишем, собирая соус, и не видит выражения лица Эсме.

— С тех пор прошел ровно шестьдесят один год, пять месяцев и шесть дней.

Алекс застывает, так и не положив хлеб в рот.

— Она что, ни разу не приезжала к вам? — спрашивает Айрис.

Эсме качает головой.

— Я видела ее… однажды… спустя несколько месяцев, но…

— Но что? — не отстает Алекс.

Хотя Айрис готова шикнуть на него, ей тоже любопытно услышать ответ.

— Мы не разговаривали… — спокойно произносит Эсме, как актриса, повторяющая давно знакомые строки. — Я была в другой комнате. Она не вошла.

Алекс и Айрис в замешательстве переглядываются.

— Что я говорил? — бормочет он. — Стерва…

— Алекс, не надо, — просит Айрис и поднимается, чтобы убрать со стола.

Эсме сидит за столом в общей комнате. Плакать нельзя. Никто не должен видеть ее слез. Иначе посыплются угрозы, а потом дадут лекарство, от которого засыпаешь, а просыпаешься разбитым. Она стискивает руки, чтобы не дать пролиться слезам, и смотрит на лист бумаги, на котором ее рукой написано: «Дорогая Китти». Позади Агнес и Элизабет, как обычно, ссорятся.

— По крайней мере, у меня был ребенок. У некоторых и того не бывает…

— Зато я не бросила родное дитя на погибель. Телега раздавила его у тебя на глазах. Твою плоть и кровь…

Чтобы заглушить их спор, Эсме берет карандаш и пишет: «Пожалуйста, приходи меня навестить. Посетителей пускают по средам. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Она опускает голову и подпирает лоб рукой. Почему Китти не приходит? Наверное, санитарки не отправляют ее писем. Иначе она бы пришла. Разве есть другое объяснение? Все говорят, что Эсме больна — и врачи, и медсестры. Неужели они правы? Эсме пробирает дрожь.