Дженни Даунхэм - Негодная

– Отец умолял меня о помощи, – сказала Мэри. – Моя сестра заболела, она нуждалась в отдыхе. Ее ничто не радовало, и Кэролайн тоже загрустила. Нужно было вдохнуть в нее немного жизни.

– Немного жизни? – Женщина с поседевшими волосами выпила еще вина. – Ты увезла свою дочь от всего, к чему та привыкла, поскольку решила, что ей нужно немного жизни ?

– Я увезла ее в Лондон, – спокойно проговорила Мэри.

Это время она помнила очень хорошо. Какие у нее были большие надежды! Они с дочерью наконец вместе. Как долго пришлось ждать, чтобы этот цветок распустился!

– Она была забавным ребенком, – добавила Мэри. – Совсем непохожа на меня. Очень тихая, с большими способностями к математике.

– Я оказалась не такой, какую ты хотела, да? Я тебя разочаровала, наверное.

– Да?

– Ты действительно хочешь об этом говорить? Что ж, ладно. – Женщина придвинула стул ближе к столу. – Помнишь, ты повезла меня на Оксфорд-стрит? Это было в самом начале, вскоре после того, как я приехала. «Будет так весело», – сказала ты и даже не подумала спросить, чего хочу я. В итоге я получила серебристое платье-мини и какие-то кожаные ботинки. Ты сказала, что это последний писк моды, а я ненавидела эту одежду. Ненавидела, что все таращили на меня глаза. Ты то и дело приглашала гостей – это были твои друзья, люди, которых я не знала. А они приходили исключительно из любопытства. И еда была несуразная, мне совсем не хотелось все это есть…

– Ты… вы бывали у меня дома? Вы уверены?

– Абсолютно. Твои друзья там сидели, пили, курили и слушали музыку. Я сидела у себя в спальне, потому что знала – если спущусь вниз, на меня станут глазеть. Еще станут приглашать посидеть с ними и чего-нибудь выпить. Чувственное воспитание – ты это так называла. Помнишь, что это такое?

– Понятия не имею.

– Это значит, что нет никаких границ и никакой ответственности ни за что. – Женщина вытянула руку и начала загибать пальцы. – Никакого регулярного питания. Обычно в доме вообще не было никакой еды. Спать вовремя не ложились никогда. Уроки не делали. Взрослые люди рядом со мной то и дело менялись. – Она вытерла руку о юбку с таким видом, словно ей хотелось стереть этот перечень. – Ты всегда демонстрировала меня как некий приз. « Моя дочь », – гордо объявляла ты, а меня это ужасно раздражало. И казалось, что это так несправедливо по отношению к Пэт, которая лежала в больнице, которой было так плохо! Я хотела ее увидеть, хотела хотя бы позвонить ей и написать письмо, но мне говорилось: нет, еще нет, пока нет, может быть, чуть позже. Почти два года.

Мэри часто заморгала. Это не могло быть правдой. Они же отправили кучу писем. Но когда Пэт лежала в той больнице, посетителей к ней не пускали.

– Я была наподобие маленькой инопланетянки среди всех твоих друзей. Меня ласкали, всюду таскали с собой, всем показывали, водили обедать в роскошные рестораны. Каждые пять минут ты знакомила меня с новыми мужчинами, и я должна была называть каждого «дядя». А после спектаклей ты таскала меня с собой на вечеринки, когда на самом деле мне полагалось лечь спать. Бывало, ты устраивала мне постель где-нибудь в уголке, а вы сдвигали стулья к стенам и танцевали. Как мог в таком шуме и гаме спать ребенок?

Мэри наклонилась вперед. Этот рассказ что-то расшевелил в ее памяти.

– Прошу прощения. Вы – офицер полиции?

– А что? Ты чувствуешь себя виноватой? И должна! Я тебе кое-что напомню. Как-то раз вечером все должны были выйти и что-то исполнить. У тебя был красивый голос, ты спела что-то миленькое, и тут все стали смотреть на меня – а что я умею? Но вместо того, чтобы меня защитить, сказать, что я стесняюсь или что я еще слишком маленькая, ты сделала самое худшее – принялась приговаривать: « Ну, ты же должна что-нибудь знать. Наверняка ты что-то умеешь. Ну хоть что-нибудь?». Но я даже шуток никаких вспомнить не могла. В голове у меня было совершенно пусто. Я смотрела на тебя, видела твое разочарование и понимала, что я – не веселая, общительная дочка, которую тебе хотелось иметь. Я была недостаточно хорошенькая и недостаточно смелая. Лучше бы ты оставила меня у Пэт. Не стоило увозить меня от нее!

Женщина откинулась на спинку стула и сурово посмотрела на Мэри.

Старухе стало не по себе. Она была обязана все это выслушивать?

– А иногда ты уходила в театр и не возвращалась ночью.

– Вы уверены?

– Я просыпалась утром, а тебя нет. И я одевалась, ела и шла в школу. А что еще мне было делать?