Дженни Дейл: Сладкая парочка

В четверг последним уроком по расписанию у Нила Паркера была история, которую он терпеть не мог. Мальчик машинально чертил линии в тетради, но его взгляд был прикован к часам на стене. До конца урока оставалось целых пять минут. Пять долгих мучительных минут. А потом прозвенит звонок, и можно будет с наслаждением выбежать из школы и почувствовать себя свободным. Свободным от мистера Хамли и самого отвратительного на свете предмета.

— В то время связи между странами осуществлялись через торговые пути, — монотонно гудел голос мистера Хамли. — По ним доставляли многочисленные товары, продукты, в том числе приправы и пряности. Таким образом, можно сказать, что торговые пути способствовали более широкому распространению специй.

Нил подскочил, как ужаленный. Специи? Вот тебе раз! Да как же он мог забыть?!

Именно этим словечком — «специи» — он назвал про себя двух неразлучных уэст-хайленд-уайт-терьеров, или же белых высокогорных терьеров, которые должны сегодня вечером вновь поселиться в питомнике на Королевской улице. Двух крайне избалованных и ужасно непослушных собак по имени Сахарок и Перчик. Кошмарная парочка!

Нил вздрогнул, вспомнив, что вытворяли неугомонные терьеры во время своего последнего пребывания в питомнике. Они словно сговорились. Пока один носился, сметая все на своем пути, второй лежал неподвижно и помахивал хвостом. Его огромные глаза невинно поблескивали над черным влажным носом. Затем он вскакивал и летел как ураган, а его собрат, высунув язык, ложился отдыхать.

Мама Нила до сих пор не могла простить Сахарку надругательства над ее салатом-латуком: пес выкопал салат и гонял его по двору, словно футбольный мячик.

Вспомнив эту сцену, Нил не сдержался и хихикнул.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, мальчик поднял глаза. Мистер Хамли, коварно прищурившись, внимательно смотрел на него. Под таким взглядом даже солнце превратилось бы в ледышку.

— Итак, Нил Паркер, быть может, ты скажешь нам, чем тебя так рассмешил Великий Шелковый путь?

— Гм… ну… это… как его… — от неожиданности Нил потерял дар речи.

Но тут зазвенел спасительный звонок, и Нил облегченно вздохнул. Он знал, что мистер Хамли никогда не задерживается после уроков, так как судит футбольные матчи.

— Что ж, мы обсудим это завтра, — пообещал учитель. — Я вызову тебя первым, и ты расскажешь нам о товарном обмене в шестнадцатом веке. Раз это так смешно, не сомневаюсь, что классу необычайно понравится твой рассказ.

Сердце Нила екнуло. Как он сможет что-то рассказать, если тема пропущена мимо ушей?

— Не повезло, — бросил на ходу Хэшим, покидая класс. — А смеялся-то ты над чем?

Нил поделился с другом своими опасениями. Он чувствовал, что появление «специй» грозит обернуться новыми неприятностями.

— Стоило мне только подумать о них, как на меня тут же посыпались несчастья! — с негодованием воскликнул мальчик.

— Выходит, от них один вред, — заключил приятель.

Нил поморщился.

— Ага. Но хуже всего то, что выглядят они словно два маленьких беленьких ангелочка. И никому даже в голову не приходит, что это настоящие черти.

— Держу пари, что их шерсть довольно быстро пачкается! — сказала Люси Вон, стоявшая рядом вместе со своим братом-близнецом Джеком. Они всегда интересовались всем, что происходит в питомнике на Королевской улице и в центре спасения собак, хотя у них самих собаки не было.

— Да нет, что ты! — засмеялся Нил.

— А как они ухитряются оставаться чистыми? — спросил Джек.

Брат Люси был гораздо серьезнее сестры и всегда задавал вопросы.

— Ну, когда они уж очень сильно вымажутся, мы их моем специальным шампунем, — ответил Нил.

И тут мальчик поймал на себе взгляд мистера Хамли. Как же он сможет завтра рассказать о Великом Шелковом, если он все прослушал?

— Хэшим, ты не дашь мне до завтра свою тетрадь по истории? — попросил Нил.

— Бери, — ответил тот. — Только я не все записал. Как назло, за десять минут до конца урока у меня кончились чернила.

— Возьми мою, если хочешь, — предложила Люси, протягивая Нилу тетрадь.

— Ух, ты! — обрадовался Нил. — Вот спасибо!

— Мою тетрадь ты все равно бы забраковал, — заметил Джек. — Ты только посмотри. Я пишу так, что никто, кроме меня, не может ничего разобрать. Мистер Хамли всегда делает мне замечания.