Юлия Монакова - Над студёной водой

А сейчас… эта проклятая цыганка как будто прочитала её сокровенные мысли. Извлекла тайное из темноты на свет божий. Эти слова уже прозвучали, их нельзя отменить. И Никитка тоже слышал. Наверное… наверное, пора уже определиться и не мучить себя?

«Но я не могу определиться самостоятельно, – трусливо уговаривала себя Ася. – Это слишком ответственное решение, я не имею право принимать его спонтанно, не спросив мнения Димы и самого Никитки. Да и вообще… Может, это вообще настолько трудоёмкий и долгий процесс, что усыновление в принципе невозможно?!»

В конце концов, Асе удалось заключить временное перемирие с собственной совестью. Когда придёт пора возвращать мальчугана в детский дом, она переговорит с директором и уточнит насчёт всех этих бюрократических формальностей. В глубине души она была уверена, что бумажная волокита окажется для неё непосильно сложной. Но тогда, по крайней мере, она не будет чувствовать своей вины за то, что даже не попыталась… Если не получится – то это уже не в её компетенции.

Пока они брели с Никиткой по направлению к реке, он тоже молчал – казалось, о чём-то глубоко задумался. Когда же они почти достигли песчаного берега, мальчик вскинул на Асю свои круглые глаза и спросил:

– Почему эта тётя сказала, что я ваш сын?

Ася растерялась.

– Да она вообще… много странного болтает. Не обращай внимания. Я же говорила тебе, она не совсем нормальная.

– А у вас есть свои дети?

– Нет.

– Почему? – простодушно удивился он. – То есть, получается, вы пока ещё слишком молодая, чтобы детей рожать?

Ася невольно рассмеялась такому логическому выводу.

– Не такая уж и молодая, дружок. Вполне себе тётка среднего возраста… А дети… ну, просто не получилось. Такое иногда случается, – она развела руками.

– Это, наверное, из-за того, что у вас мало энергии, – догадливо протянул он. Ася даже поперхнулась от неожиданности.

– Интересная версия…

– Может быть, потому, что у вас детей нет, вы меня так и полюбили? – бесхитростно спросил Никитка.

Ася задохнулась, словно её ударили прямо в солнечное сплетение. Остановившись, она медленно опустилась на корточки и притянула к себе мальчугана. Прижала к себе и обняла, зарываясь лицом в его льняные волосы, задыхаясь от боли и мысленно умоляя себя не разрыдаться прямо сейчас, чтобы не испугать мальчишку.

Чёрт, чёрт, почему, почему она должна с ним расставаться? Кто это вообще придумал?!

– Вы не плачьте, – пробубнил Никитка куда-то ей в шею. Ася прижала его к себе слишком крепко, и оттого слова, произнесённые мальчиком, звучали немного гундосо.

– Я не плачу, малыш, – отозвалась она сдавленным голосом. – Что ты ещё придумал. Просто… я действительно к тебе очень привязалась.

– Со мной легко, – вздохнул он как-то по-взрослому, с явно подслушанной философией. – Я беспроблемный, неконфликтный и спокойный ребёнок.

Ещё секунду назад Асины глаза наливались слезами, а сейчас она уже хохотала в голос от такой непосредственности. Ну, как можно было его не любить?!

Господи, если даже игра в материнство так выворачивает душу наизнанку, то каково же это на самом деле…

Тем временем по поверхности воды заскользила длинная узкая лодка-плоскодонка. Какой-то человек пытался причалить к берегу. Очертания его фигуры и лицо издали показались Асе смутно знакомыми, но только когда он совсем приблизился, она вспомнила, где видела его раньше. Это был тот самый лесничий, с которым она перебросилась парой фраз в первый свой вечер в Романовке. Ася тогда чудом избежала верной смерти от рухнувшей ветки (спасибо Белецкому, который в последнюю секунду умудрился её оттолкнуть), и этот мужчина заявил, что случившееся явно несёт собой какое-то дурное предзнаменование. Как же его зовут, ведь ресторатор, кажется, называл его имя… ах, да – Илья, припомнила Ася. Тогда он не был особо расположен к светской беседе, да и сейчас лицо его не сияло приветливостью и радушием. Однако Ася всё же поздоровалась с ним, и он сдержанно кивнул в ответ.

– Хочешь посмотреть на лодочку? – спросила она Никитку и легонько подтолкнула его в спину. – Подойди поближе, я думаю, дядя не будет возражать.

«Дядя» не возражал, только буркнул вполголоса, что лодочки эти называются в местных краях мезёхами, верховками или зырянками. Однако Никитка не проявил к лодке особого интереса – наоборот, он как-то сжался, втянул голову в плечи и крепко вцепился ладонью в Асину руку – у неё даже пальцы побелели.