Юлия Монакова - Над студёной водой

– Да нет. Мне хватает редких гостевых визитов. Ты не думай – я очень даже хорошо отношусь к Америке. В конце концов, там прошли очень насыщенные и интересные годы моей жизни. Первая любовь, первый успех… К тому же, там у меня остались отец с мачехой и сестра с племянниками. Ну, и друзья, конечно… Коллеги, бывшие однокурсники и одноклассники. Но дома – по-настоящему дома – я чувствую себя только в Москве.

После горячей ванны Никитка вырубился в считанные секунды. Ася укрыла его одеялом, поправила подушку, но он даже не почувствовал этого.

Вера тоже довольно быстро заснула. Асю же, как это нередко случалось с ней в последнее время, одолела бессонница.

Никитка спал беспокойно. Он разметался во сне, иногда прерывисто вздыхал и даже испуганно вскрикивал. Ася тихонько подходила к его кровати, поднимала сброшенное одеяло и заботливо подтыкала им мальчишку со всех сторон, чтобы его не просквозило после купания. Пару раз она даже обеспокоенно трогала его лоб, проверяя, не горячий ли. Жара не было – очевидно, ребёнок просто перевозбудился и разволновался от обилия впечатлений сегодняшнего дня. Вот тревожные сны и будоражили невинную душу…

Около полуночи Асе нестерпимо захотелось курить. Она не рискнула открывать окно и тихонько выскользнула из номера, прихватив с собой сигареты и зажигалку.

Выскочив на улицу, Ася поняла, что покурить в блаженном одиночестве ей вряд ли удастся – на крыльце стоял человек. Он облокотился о перила и, кажется, дышал свежим воздухом на сон грядущий. Ася даже не очень удивилась, узнав Белецкого. Жизнь почему-то постоянно сталкивала их друг с другом. Не караулил же он её здесь, в самом деле! Хотя – вот странно – Белецкий тоже вёл себя так, будто появление Аси не было для него неожиданностью.

– Что, уснул ваш маленький разбойник? – негромко спросил он. Было темно, но по его голосу она поняла, что он улыбается.

– Да, намаялся, бедолага… – Ася нерешительно остановилась рядом с ним.

– А вам почему не спится? – спросил Белецкий.

– Курить захотелось, – отозвалась она в некотором смущении, невольно вспоминая его слова о том, что он не выносит курящих женщин. – Но вы не переживайте, я отойду подальше, раз вам это так неприятно.

– Курите, ради бога, – махнул он рукой. – Переживу как-нибудь.

Она щёлкнула зажигалкой и с наслаждением затянулась. Несколько мгновений прошло в полной тишине. Ася хотела, чтобы Белецкий поговорил с ней о чём-нибудь – неважно, на какую тему. Ей просто был приятен сам звук его голоса. Но он молчал, а самой навязываться со светской беседой Ася из гордости не пожелала.

Без единого звука выкурив сигарету, Ася выбросила её в урну и собралась возвращаться в номер. Белецкий, кажется, совершенно не был заинтересован в её присутствии, глубоко погружённый в свои мысли.

И в этот момент это случилось снова. Раздался тот жуткий крик, поразивший в первую ночь Асино воображение. Протяжный вопль напоминал разом и плач, и стон, и причитания обезумевшей женщины, которая будто бы заживо горела в огне, но в то же время с большим трудом можно было охарактеризовать эти звуки как человеческие.

Асю буквально подбросило на месте от ужаса. Она и сама не поняла, какая сила швырнула её к Белецкому. А может быть, это он резко притянул её к себе? Секунду спустя она осознала, что оказалась в его объятиях. Её трясло и колотило, как в лихорадке.

– Вы слышите? – испуганно повторяла она. – Слышите этот кошмарный крик?!

– Тихо, тихо… – негромко выговорил он слегка охрипшим голосом. – Успокойтесь. Это всего-навсего какая-нибудь птица. Ничего страшного или сверхъестественного.

Она послушно затихла, только всё ещё продолжала дрожать. Его руки тоже слегка подрагивали. Впрочем, это было не от страха. Чувствовалось, что он взволнован. Асино сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах настоящим грохотом. Она ощущала на своём лице его дыхание. Белецкий молчал. Она тоже. Он не пытался оттолкнуть её или отстраниться, но и ничего не делал для того, чтобы приблизиться. Не предпринимал попыток крепче стиснуть в объятиях или поцеловать.

«От меня, наверное, пахнет куревом», – запоздало сообразила Ася, и ей стало стыдно до слёз. Она неловко высвободилась из кольца его рук.

– Всё… нормально, – выговорила она. – Простите меня. Это просто нервы.

– Ничего. Я понимаю, – отозвался он совершенно бесстрастно.

Стараясь не встречаться с ним взглядом и благодаря бога за то, что вокруг достаточно темно, она прошмыгнула мимо него обратно в гостевой дом. Он остался стоять на крыльце в одиночестве.