Юлия Монакова - Над студёной водой

Тем временем Вера, желая помочь хозяйке, а заодно и освободить стол для Белецкого, который ещё не завтракал, собрала оставшуюся посуду и понесла её на кухню к мойке. Здесь всё было по-простецки, никто не церемонился, и поэтому в гостевом домике действительно царила по-настоящему домашняя атмосфера.

Режиссёр с продюсером к тому моменту уже покончили с едой и ушли из столовой, а вскоре за ними последовал и оператор в компании сценариста, так что на некоторое время Ася осталась с Белецким один на один. Не рискуя открыто смотреть ему в лицо, она поглядывала искоса и вдруг заметила, что он положил в рот какую-то таблетку.

– Что это? – спросила Ася с недоумением, забыв, что ей надо притворяться, будто она и вовсе не глядит в его сторону.

Он усмехнулся.

– Не бойтесь, не «колёса». Всего лишь нитроглицерин.

«У него же был инфаркт пару лет назад!» – вспомнила вдруг Ася и ещё больше испугалась.

– Вам что, плохо?

– Да не переживайте, Ася, всё со мной в порядке, – Белецкий одарил её ласковой улыбкой, отчего вокруг глаз у него собрались милые морщинки. – Эти пустяки не стоят вашего волнения.

Смутившись от его пристального взгляда (ей тоже хотелось бы продолжать смотреть на него, но она совершенно идиотским образом стеснялась это делать), Ася одним глотком допила остывший кофе и решительно вскочила на ноги.

– Ну, я побегу. У меня ещё куча дел, – бодрым голосом соврала она. – До скорой встречи на съёмках и приятного аппетита!

– Счастливо, – попрощался он до обидного равнодушным, как ей показалось, тоном. Он вообще на неё больше не смотрел – уже звонил кому-то. Через несколько секунд Ася имела удовольствие прослушать начало его беседы с женой.

– Доброе утро, милая. Как ты?.. Я тоже скучаю… Нет-нет, всё хорошо. Чувствую себя прекрасно. Какие планы на день?..

Ася торопливо исторглась из столовой, чувствуя себя при этом, как оплёванная. Что, надо было обязательно звонить и миловаться при ней? Или наоборот – он так ненавязчиво дал ей понять, чтобы держалась от него подальше? Неужели он раскусил её тайный интерес?.. Но что это за игра, в самом деле – сначала таять в улыбках, а потом даже не смотреть в её сторону, будто моментально забывая о её существовании?

В дверях она едва не столкнулась со слегка опухшей утренней Аурикой, наконец-то тоже выползшей к завтраку. Увидев, что её рыцарь Белецкий сидит совершенно один, она моментально взбодрилась и вплыла в столовую как царевна-лебедь.

«Давай-давай, вперёд! – с досадой подумала Ася. – Сиди рядышком и выслушивай его воркования с любимой жёнушкой. Может, охолонишься чуток…»

В первый рабочий день они должны были отснять две ключевые сцены, происходящие у реки. Вера участвовала в обеих: сначала делила экран с Белецким, а затем – с Аурикой.

Несмотря на то, что точного расписания и графика съёмок никто из местных жителей не знал, к моменту начала работы на берегу собралась чуть ли не вся Романовка. Впрочем, не исключено, что поглазеть на столичных артистов «в деле» прибыли даже представители соседних сёл и деревень.

Ассистенты выставили хлипкие фанерные ограждения по всему периметру съёмочной площадки и строго-настрого запретили зевакам через них перелезать или причинять какую-нибудь порчу имуществу.

– На площадке должна быть тишина! – размеренно вещал один из помощников режиссёра в мегафон. – Каждый, кто помешает съёмочному процессу, будет оштрафован на двадцать тысяч рублей.

Разумеется, штраф являлся чистейшей воды выдумкой, но иначе этих людей невозможно было бы остановить и запугать. Особенно неистовствовали женщины – от одного только упоминания имени Белецкого они потеряли рассудок и жадно пялились на ширму, за которой он в данный момент переодевался.

Ася, прогуливающаяся по площадке с фотоаппаратом наготове, улавливала обрывки разговоров с внешней, «зрительской» стороны.

– Ах, хоть бы одним глазком на Белецкого взглянуть, – мечтательно вздыхала полная брюнетка с гладко зачёсанными волосами, одетая в синее платье и жёлтый платок, покрывающий её круглые плечи (Ася готова была поклясться, что она специально принарядилась в самое лучшее по такому случаю). – А то ведь и не верится даже, что на свете такие красивые мужики бывают.

– Да красоте этой – тьфу, грош цена! Вся деланая, – со знанием дела изрекала румяная бабёнка постарше, годков сорока пяти, и без таких приятных округлостей, как у её собеседницы. – Всем известно, что артисты и певцы от пластических хирургов не вылезают. Ненатуральное это всё… и отфотошопленное, к тому же. Вон Игорёк, бывало, сфотографирует меня на телефон, а потом через какие-то, эти… фильтры пропускает, так я сама себя не узнаю – личико гладенькое, как яблочко наливное. Он мне и сам говорит: «Мам, тебе на этой фотке больше двадцати сроду не дашь!»