– Прыдёо-о-от! Не бо-о-ойся, – низким голосом тянет армянка Егана, снисходительно посмеиваясь над усилиями первородки-Лены. У Еганы-то уже пятый ребёнок под боком причмокивает. Такую ничем не испугаешь. – Ещё думать будешь, куда девать!
– Точно! – лаконично отзывается из своего угла Наташка.
У неё самые огромные груди, которые когда-либо видела Кристина. Просто какие-то молочные бидоны. Наташка бесстыдно выставляет их на всеобщее обозрение: целыми днями сидит, расстегнув ночнушку, и сосредоточенно сцеживает жёлтое густое молоко. Его у неё столько, что сыну, который всегда ест с завидным аппетитом, с трудом удаётся опорожнить половину одной груди.
Как-то палатный врач заикнулся, что сцеживаться Наташке ни к чему, современная медицина рекомендует эту процедуру только тем, у кого мало молока. Сколько сцедишь, столько и прибудет. А у неё молока хватает, должна наладиться естественная регуляция! Наташка попробовала не сцеживаться. Однако регуляция налаживаться не желала, грудь раздулась до совсем уж невероятных размеров и стала болеть, молоко текло сплошным потоком. Видимо, у Наташки оказалась какая-то повышенная удойность. Законы современной медицины на неё не действовали.
– Ага, Наташ, тебе хорошо говорить! – канючит Ленка. – У тебя таких проблем нет!
– У неё другие есть! – хохочет Гульсина.
Этой всё смешно. Счастливый характер у человека: ничто не может испортить ей настроения. Кристина ещё не решила, что это: глупость или мудрость. Новорожденного сына муж Гульсины почему-то решил наречь Фердинандом. Гульсина поначалу расстроилась: кошмарное имя! Как его сократить? Как называть ребенка? Фердиком? Но буквально через час смирилась и нашла выход из положения: не будет она ничего сокращать. Фердинанд – это звучит гордо! Солидно и оригинально.
– Моя тоже постоянно спит, – вступает в разговор Олечка Морозова, – их, видно, опять смесями накормили.
Олечке всё равно, ест её крошечная дочка или нет: она не собирается кормить. Принципиально. Через два месяца хочет выйти на работу в своё модельное агентство, и сложности с лактацией ей ни к чему. Олечка живёт так, как хотела бы жить Кристина: карьера модели, богатый муж, который дал жене денег на собственный бизнес, частые поездки по заграницам, крутая машина, дом за городом и большущая квартира в престижном районе. У Олечки дорогое бельё, шикарные шмотки, причёска, маникюр – закачаешься! Кажется, что она забежала в их убогую палату на минутку. Собственно, так и есть: в платном боксе «Мать и дитя» что-то не так с проводкой, и Олечку на сегодняшний день поместили в этот барак.
– Да им же постоянно смеси пихают, говори – не говори! Сколько раз предупреждала: не суйте ей бутылку перед кормлением! Так нет! Всё равно дают! – распаляется Света.
Её кровать стоит рядом с Кристининой. И сейчас Кристина с вялым равнодушием наблюдает над Светкиными бесплодными потугами накормить малышку.
– Кому охота их ор слушать? – резонно замечает Олечка. – Я бы тоже давала.
– Ты бы давала, – вполголоса бурчит Света, и её слова звучат зло и двусмысленно. Она на три года моложе Олечки, но выглядит лет на пятнадцать старше. Неухоженная, оплывшая, неопрятная бабища с сальными волосами и нечистой кожей. К тому же от Светки отвратительно пахнет. Смотреть на неё неприятно, и Кристина отворачивается.
В самом дальнем углу, возле двери, лежат Зуля и Юля. Они ни с кем в палате не общаются, не принимают участия в разговорах. Зулю никто не навещает, кроме матери. Видимо, мужа нет, и гордиться новорожденным сыном некому. Зато этот ребенок и его мать – самые «беспроблемные», как говорит на каждом обходе палатный врач Альберт Семёнович. Матка у Зули сократилась вовремя, анализы в норме, молока хватает, трещин на сосках нет, ребёнок здоровый и отлично набирает вес.
У Юли, наоборот, всё время аншлаг: родственники то и дело целыми сумками тащат передачи, орут под окнами, звонят на сотовый. Мужа зовут Юрой, он врач-кардиолог, работает в двух шагах отсюда, постоянно приходит и выводит жену в коридор прогуляться, подолгу уговаривает не волноваться и потерпеть. Они забавно смотрятся вместе: мощная ширококостная апатичная Юля и тощий, мелкокалиберный живчик-Юра.
Таким крупным женщинам, наверное, легко рожать, думала раньше Кристина. Дети должны вылетать пулей. И очень удивилась, когда узнала, что Юлина дочь, которая родилась с весом меньше трёх килограммов, разорвала матери весь «нижний этаж» (снова своеобразная терминология Альберта Семёновича). Теперь швы никак не заживают, к тому же бедной Юле делают какие-то неприятные процедуры. Кажется, орошения. И собираются провести «чистку». Да и с ребенком не всё ладно: «желтушка», из-за которой девочку не приносят на кормление, кривошея и врождённый вывих бедра.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу