Альбина Нури - Малыш для Томы (сборник)

Час пролетает незаметно. Приходит медсестра и по очереди забирает полусонных малышей, а мамаши начинают готовиться ко сну. Вставать рано, как на завод: у многих утром уколы, к тому же в шесть утра снова принесут деток. Кристина терпеливо ждёт, когда женщины сходят в туалет и улягутся, чтобы потом спокойно, без очередей и толкотни посетить «места общего пользования». Она с брезгливым отчуждением следит за перемещениями соседок, в который раз поражаясь их внешнему виду.

Все, кроме, разве что Олечки Морозовой, напоминают жирных гусынь: фигуры бесформенные, лишний вес не сошёл (а может, уже и не сойдёт), опустевшие большие животы висят уродливыми мешками. Ходят, переваливаясь, полусогнувшись, шаркая, как старухи.

Кристина случайно оказалась в крыле, где лежат уже родившие женщины. Отделение патологии беременности, куда её собирались положить, закрылось на ремонт. Лилия Генриховна, врач, которая завтра будет оперировать, оборонила сквозь зубы:

– Полежишь с молодыми матерями, на малышей посмотришь, может, одумаешься!

Спасибо, Лилия Генриховна, насмотрелась! Такого навидалась, что про беременность вообще больше думать никогда не захочется. Избавиться бы от того, что засело внутри, и забыть, как страшный сон.

– Ой, как вспомню Егану, со смеху помираю! – опять заливается Гульсина.

Они рожали одновременно, лежали на соседних столах. Гульсина постоянно рассказывает, как Егана корчилась от боли, ругала мужа последними словами, вопила, мешая армянские и русские слова, что больше этого «изверга» близко не подпустит. Теперь боль и страх забылись, Егана уже собирается за шестым ребёнком. Хочет сына родить, а то всё девчонки получаются.

Егана и Гульсина дружно хохочут, все остальные присоединяются к этому веселью, тоже припоминая подробности собственных родов, которые по прошествии времени стали почему-то казаться смешными. Кристине не смешно, а противно. И вот это – рождение новой жизни?! Это – счастливые молодые матери?!

А уж вечно голосящие младенцы вообще отдельная песня. Светка как-то развернула свою дочурку, и Кристина одним глазком глянула на это чудо. Мама дорогая! Голова по сравнению с тельцем несуразно-огромная, ручки-ножки тонюсенькие, кривенькие, живот надутый. Пищит, дрыгается, кулачки сжимает – загляденье!..

Помнится, однажды Ленка почти час не могла успокоить ребёнка, который оглушительно орал у неё на руках и отказывался от груди. Качала, уговаривала, а потом не выдержала и тоже заорала: «Да заткнись ты, а то в окно выкину!» Ужас, просто ужас… Никуда, конечно, не выкинула, принялась рыдать, извиняться, целовать-наглаживать, побежала к педиатру. Та осмотрела девочку и выяснила, что у той во рту молочница, вот она и верещит, и от еды отказывается.

У Кристины, если верить УЗИ, тоже девочка. Думать об этом не хочется, но мысли лезут в голову, как наглые воры – в сумку в час-пик. Никуда от них не денешься. Да и ребёнок не позволяет забыть: время от времени даёт о себе знать легонькими тычками, перекатываниями, еле заметным шевелением. Кристина поднимается и выходит из палаты. Все женщины лежат в кроватях, покончив с гигиеническими процедурами.

– Кристин, свет выключи! – просит Егана.

Она молча щёлкает выключателем и прикрывает за собой дверь. Знает, что стоит ей выйти, как эти курицы примутся её обсуждать. Откуда они всё знают? Сама она никому не говорила. Может, от медсестер. Скорее всего, от них. Точнее, от Эльзы, главной сплетницы. На пенсию пора, а туда же. Только бы языком почесать. Ну и пусть болтают. Что они могут знать о её жизни?

В коридоре гораздо прохладнее и свежее. Вот если бы можно было поставить здесь кровать!.. Но ничего, завтра ей сделают операцию, и, если она пройдет без осложнений, через денёк-другой выпишут. Всё закончится, она окажется в своей комнате, будет спать в любимой кроватке. И никаких мерзких тёток, чужого сопения, храпа, ворчания, глупых разговоров, детского плача.

Домой вдруг захотелось так мучительно, что Кристина едва сдержала слезы. Очень жалко себя, но, если честно, никто не виноват в том, что она здесь оказалась. Сама всё затеяла, самой и расхлебывать. Сашка ведь сразу сказал, что жениться не собирается. Но Кристина не поверила. Как же так? Она красивая, первая красавица на курсе. И умная, на красный диплом идёт. Разве можно не захотеть такую в жёны? Однако Сашка, тоже красавец и умница, единственный сын весьма небедных родителей, в которого она влюбилась без оглядки, разом выбросив из головы всех прежних ухажёров, не желал понимать, в чём его счастье.