Альбина Нури - Малыш для Томы (сборник)

– Аржанова? Ты что здесь? – раздалось над ухом.

Кристина вздрогнула и резко обернулась. Лилия Генриховна. Высокая, выше её самой, седая, подтянутая. Вся какая-то стерильная, как белый докторский халат. Глаза смотрят холодно и строго.

– Здравствуйте, Лилия Генриховна. Я просто подышать вышла: в палате очень душно. Сейчас пойду спать.

– Нужно выспаться. У тебя завтра тяжёлый день. – Голос врачихи звучал напряжённо и сердито.

– Да, конечно.

Кристина не знала, что ещё сказать. Она сразу поняла, что не нравится этой суровой женщине. Почему – непонятно. Вроде ничего плохого ей не сделала.

Лилия Генриховна не уходила, стояла возле Кристины. Как будто хотела что-то сказать, но не решалась. Она собралась было уйти первой, но докторша внезапно произнесла:

– Меня сегодня попросили подежурить, и, думаю, это к лучшему. Мы можем спокойно поговорить. Послушай, девочка, ты уверена, что хорошо всё обдумала?

Интонации теперь совсем другие. Мягкие, успокаивающие. Кристина ограничилась лёгким кивком.

– У тебя здоровый ребенок. Ты прекрасно переносишь беременность. Мы обе знаем: никаких суицидальных наклонностей у тебя нет. Конечно, ты боишься предстоящих родов, но в этом нет ничего необычного. Многие боятся. Справишься, и, я уверена, полюбишь свою девочку. Ты просто испугалась и не знаешь, что делать…

– Всё я отлично знаю, – огрызнулась Кристина. – Зачем вы мне это говорите?

Лилия Генриховна уставилась на неё. Вглядывалась долго, словно пыталась что-то рассмотреть, и, спустя некоторое время, сухо заметила:

– Возможно, ты права, мне не стоило этого говорить. И всё же подумай. Тебе ребёнок не нужен, так может, кому другому понадобится? Знаешь, сколько бездетных женщин, которые днём и ночью молятся о малыше? Роди да откажись!

– Ну, знаете ли… – Кристина от возмущения начала заикаться. – А людям я потом, по-вашему, что должна говорить? А так никто и не узнает! Мы с мамой всем сказали, что у меня обычная операция…

– Обычная операция! – громко перебила Лилия Генриховна. – Куда уж обычнее! Ты хоть подумала, что на сроке двадцать шесть недель это уже полностью сформированный человечек? В прошлом месяце к нам привезли женщину, она преждевременно родила на двадцать девятой, и девочку удалось выходить! Ты понимаешь? Твой ребенок…

– Хватит! Сейчас же замолчите! Вы не смеете! Никакой это не «мой ребенок», это … это ошибка! И вам, между прочим, заплатили, чтобы вы помогли её исправить! – Кристина почувствовала, что сейчас расплачется, заговорила прерывисто, зло. – Если вы не прекратите меня изводить, я расскажу матери, она вас быстро поставит на место. Позвонит, куда следует, и вас накажут!

Она продолжала быстро говорить ещё что-то, путаясь в словах, всплескивая руками, как трагическая актриса. Лилия Генриховна молча слушала, не пытаясь возразить, и лицо у неё было застывшее, непроницаемое. Кристинины фразы и эмоции разбивались об эту глухонемую стену, и она обессилено умолкла.

Повисшая тишина тяжелела, окутывала женщин плотным облаком. Наконец Лилия Генриховна вымолвила, скупо разомкнув губы:

– Ладно, Аржанова. Ступай в палату. Поздно уже.

Развернулась и ушла, высоко вздернув подбородок. Гадкая, противная тётка! Кристина пару мгновений негодующе смотрела ей вслед, потом тоже повернулась и направилась в противоположную сторону, к посту медсестры, попросить успокоительного. Необходимо хорошенько выспаться перед операцией.

Ей дали какое-то лекарство – оранжевые пилюли с бороздкой посередине – но оно не подействовало. Заснуть в ту ночь так и не удалось, проворочалась до утра с боку на бок. «Первое что сделаю, когда всё будет позади, улягусь на живот и просплю двадцать четыре часа подряд!» – пообещала себе Кристина.

– Аржанова, через десять минут в процедурную, – громко, не заботясь о том, что все, кроме Кристины, ещё спят, возвестила медсестра. – Морозова, проводку починили, собирайтесь в свою палату. Вашу дочку уже туда переводят.

Олечка Морозова приоткрыла один глаз, натянула на голову одеяло и отвернулась к стене. Кристина повесила на плечо полотенце, взяла зубную пасту со щёткой и вышла из палаты.

Примерно час спустя она брела в операционную. Тёмный прохладный коридор вывел на лестничную клетку, теперь нужно было спуститься на один этаж, миновать платный блок, зайти в предродовую и ждать, когда вызовут.

Кристине объяснили, как это произойдет: в неё вольют какое-то лекарство, которое спровоцирует родовую деятельности. Нужно потерпеть – и через пару часов всё будет позади.