Альбина Нури - Малыш для Томы (сборник)

То есть сначала блудный муж мне сам во всем признался. Потому что человек он, по его убеждению, честный и совестливый. Каялся, пару раз горестно всплакнул, в ногах валялся, клялся, что больше ни-ни…

Только я стала понемногу отходить от шока и кое-как сумела смириться и простить, как он опять пустился во все тяжкие. Но теперь версия была другая. Выяснилось, что во всем виновата жена. Потому что не понимаю, не поддерживаю, не даю развиваться, перестала быть интересной женщиной, говорю только о присыпках и подгузниках, обабилась и распустилась. С Сонечкой у него фейерверк, взрыв эмоций и сексуальные праздники.

А со мной, выходит, суровые военные будни.

Потом две эти стадии последовательно сменяли друг друга раза четыре: то Олег бил себя пяткой в грудь, называл чудовищем и утверждал, что я женщина его жизни, то шёл самозабвенно праздновать и запускать с Сонечкой фейерверки. В такой ситуации, сами понимаете, хочешь – не хочешь, а постепенно перестанешь остро реагировать. Инстинкт самосохранения срабатывает.

Другой вопрос, что о разводе Олег заговорил впервые. К слову сказать, сейчас он находился в стадии номер два: парил на крыльях Сонечкиной любви и на грешную землю залетал редко. Правда, в этот раз, неизвестно, из каких соображений, взялся соблюдать видимость приличий: ставит в известность о «командировках» и «совещаниях», по телефону разговаривает под аккомпанемент включенного душа и духами от него не пахнет. Пару раз Олег даже попытался исполнить супружеский долг. Только мне таких подвигов не надо, о чём я ему и сказала. Да он не особенно-то и настаивал.

Вы спросите: что же ты сама не подала на развод?! Можете закидать меня камнями, но всё же на что-то надеялась. Думала, вот-вот одумается, перебесится. Любили же мы друг друга когда-то! Неужели всё бесследно рассосалось?

К тому же Олег всегда был увлекающимся человеком. Например, три года назад он взял огромный кредит и вложил деньги в финансовое предприятие с названием из трёх букв. Пирамида быстренько схлопнулась, похоронив под собой мечты Олега о новой машине и недвижимости за рубежом. Чтобы вылезти из долгов, пришлось продать нашу с мамой двухкомнатную квартиру, где мы с мужем жили после маминой смерти, и переехать в «гостинку».

– Я пришёл за вещами и… Конечно, квартира останется вам с Лизой! – торжественно прибавил он.

Я едва сдержалась. Нет, каков наглец?! Видимо, Олег и сам понял, что сморозил глупость, потому что взгляд его сразу стал колючим, а рот сжался в узкую полоску. Он всегда злится, когда чувствует свою неправоту.

– Послушай, Даш, может, ты сама на развод подашь?

– А то муки совести спать не дадут? – поинтересовалась я.

– Что ты вечно начинаешь! – вспыхнул Олег и метнулся к шкафу. Распахнул створки, вытащил большой чемодан и принялся запихивать в него свои пожитки. – Я с тобой спокойно разговариваю, хочу сохранить дружеские отношения. Всё-таки у нас дочь!

– Кстати, о дочери. Ты планируешь её навещать?

– Разумеется! – возмущённо воскликнул Олег. – И алименты буду платить. Что ты из меня монстра-то делаешь?

– Вряд ли мы сохраним дружеские отношения, – запоздало отреагировала я. – Извини, но таких людей я себе в друзья не выбираю.

Муж, теперь уже бывший, с трудом выволок свой чемодан на лестничную клетку и пробормотал: «Ладно, пока». Закрывая за Олегом дверь, я внешне оставалась спокойной. Но как только лифт с грохотом и лязгом навсегда увез Олега из нашей с Лизой жизни, я прислонилась к стене и расплакалась. Правда, рыдала недолго. Наверное, потому что знала: успокаивать меня некому.

Через сорок минут вышла из подъезда: поход в соцзащиту продолжал оставаться на повестке дня. Никого видеть не хотелось, и, само собой, по закону подлости, мне повстречалась соседка, тётя Лена. Я коротко поздоровалась и хотела проскользнуть мимо, но она пристально уставилась на меня и проговорила, наспех замазав показным сочувствием жгучее любопытство:

– Здрасьте, здрасьте! Чё глаза-то красные – ревела, небось? Ушёл, что ли? Ну, ничё, ничё. Перемелется, мука будет! Ты ещё молодая, тридцати нет. Похудеешь, оправишься – даст бог, встретишь кого. И ничё, что с дитём. Нынче мужики своих не воспитывают, всё больше чужих.

Моя соседка – уникальная женщина. Это же надо умудриться: в одной фразе – полный расклад! Вот она я, полюбуйтесь: толстая, брошенная мужем тётка под тридцать с ребёнком на руках и туманными перспективами.

Градус настроения упал ещё ниже, и я опять была готова расплакаться, но тут позвонила Женька. Услышав мои новости, она глубокомысленно произнесла: «А что ты хотела? Вторник. Ладно, не кисни, вечером приеду. У меня коньяк есть».