Франц Холер - Стук [litres]

– Это все же вовсе не счастье, – сказала девушка, – если кто-то не знает чего-то, что ему следовало бы знать.

– Иногда да, – согласился Мануэль. – Как долго вы пробудете в Швейцарии?

– Три недели.

Мануэль вздохнул:

– Я был бы рад, если бы вы не искали никаких контактов с моей семьей.

– С твоей семьей? – спросила Мануэла. – И кем тогда буду я?

Юлия сидела за чашкой чая из альпийских трав в своей загородной квартире в Понтрезине и смотрела на огонь, который она разожгла в камине. С началом летних каникул она одна приехала сюда на несколько дней, Мануэль должен был появиться вслед за ней на следующей неделе.

Сегодня она совершила прогулку в Розегскую долину и хотела было пройти еще немного до таверны Коаца, но дорога была перекрыта, так как несколько дней назад на долину обрушилась грязевая лавина, похоронившая под собой случайную туристку. Это известие испугало Юлию, это произошло явно не из-за дождя или бури, а именно в такой же день, как сегодня, солнечный и ясный. Горы уже изнемогают от своего собственного груза.

Уже по пути в долину Юлию удивило, как сверх обычной меры разлился ручей. Значит, там, на горных вершинах, начали таять ледники. Вдруг она увидела между ручьем и дорожной обочиной серну, которая без остановки крутилась на месте. Юлия стала наблюдать за чутким животным, но тут подъехал лесник на машине и указал ей из-за ветрового стекла, что ей следует уйти отсюда. Она, тем не менее, продолжала стоять и спросила его, не является ли больным это животное. Это животное ослепло, сказал лесник, доставая ружье с заднего сиденья. Несколько позже Юлия услышала сухой звук выстрела. Когда на обратном пути она проходила мимо этого места, то заметила на траве следы крови. Спустившись ниже, она увидела три конные упряжки с русскими, в руках у которых были бокалы с шампанским; они весело провозгласили тост за ее здоровье. После падения «железного занавеса» они снова вернулись в Энгадин, эти русские. Прежде, при царе, это были дворяне, а сегодня это были богатые новые русские. По дороге в Сан-Мориц они сидели в купе первого класса ретороманской железной дороги с ноутбуками на откидных столиках и смотрели в наушниках вместе со своими детьми брутальные гангстерские фильмы, пока мимо них проносились еловые леса долины Альбула.

Все меняется. Овечья гора, у подножия которой располагалась Понтрезина, в результате медленного таяния ледников считалась настолько опасной, что в последние годы именно над загородным домом Юлии возвели гигантскую защитную стену, земляной вал, который должен был быть достаточно надежным, чтобы выдержать вероятное обрушение горной породы. Юлия хорошо запомнила свой страх, охвативший ее, когда она в первой же информационной брошюре нашла, что и ее дом находится в окрашенной красным цветом и обозначенной буквой «А» зоне опасности.

Лиственничные поленья, которые сейчас потрескивали в камине, были остатками тех деревьев, которые были вырублены в связи со строительными работами. Среди них было и самое старое дерево в этой деревне, стопятидесятилетняя величественная лиственница, которую однажды они с Мануэлем пытались обнять, ствол был так широк, что кончики их пальцев едва коснулись друг друга.

Томас, пожалуй, сделал правильный выбор. Он уже вторую неделю в долине Маджа занимался каштановыми деревьями, и это ему очень нравилось, как он сообщил об этом по телефону. Его итальянский мог бы быть лучше, но это уже зависело не от ее уроков, а только от него самого. Юлия была рада, что он не поехал в Мексику. И то, что Анна решила выносить ребенка, было единственно правильным решением. У Томаса была возможность во время этой практики на выходные наезжать в Цюрих, и сейчас он старался найти загородную квартиру в Чевио или в Каверньо, чтобы Анна тоже могла какое-то время проводить в Тессине. Анна со своей стороны искала в Цюрихе подходящую по цене квартиру для себя и для Томаса, которая была бы свободна не позднее, чем родится ребенок.

Юлия с радостью ожидала рождения внука или внучки. Она обещала Анне, что один день в неделю будет заниматься ребенком. Ее немного расстраивало, что Анна собиралась отдать малыша в детские ясли, чтобы иметь возможность продолжать учебу. И Томас, и Анна – оба они договорились, как только станет известно расписание занятий на зимний семестр, они составят для себя точный недельный план, и тогда у каждого из них будет свой день для ребенка, и если еще и Юлия возьмет один день на себя, тогда на ясли придутся только два дня. Несмотря на это, для ребенка первый год его жизни окажется трудным, и это не нравилось Юлии. Дети в этот период нуждаются прежде всего в покое и порядке, в этом она была убеждена. С другой стороны, она восхищалась решимостью Анны сохранить ребенка, хотя многое говорило против этого.