Франц Холер - Стук [litres]

Вопрос Юлии о беседе с психотерапевтом Мануэль отверг с возмущением, он считал, что вряд ли представляет интерес для психиатрии, и Юлия поняла, что дальше докапываться до истины бесполезно.

Но постепенно Мануэль сам начал опасаться стать таковым, поскольку его тревожное состояние стало настолько заметным, что даже их уборщица обратила на это внимание, хотя она видела его за это время только два раза.

Был вечер пятницы, и Мерседес пришла только из-за Мануэля. Она спросила Юлию, можно ли ей сделать доктору месу, чтобы привлечь к нему добрые силы, и Юлия этот вопрос адресовала далее самому Мануэлю с разъяснением, что меса – это маленькая огненная жертва пачамаме, великому духу природы.

Не собирается ли Мерседес спалить их дом, спросил Мануэль, и Юлия рассказала ему о множестве маленьких фигурок из соленого теста, она их видела на базаре в Кочабамбе на прилавках чародеев, люди их покупали, чтобы, сжигая их, добиться исполнения своих желаний. Наилучшим днем для принесения этой жертвы считается пятница, и лучшим местом будет кабинет Мануэля, таким образом, на уговоры Юлии Мануэль, пожав плечами, ответил:

– Хорошо, давайте сделаем это! – И обещал в пятницу вечером быть на месте.

Нельзя сказать, что он поверил, будто это что-то ему даст, – у него уже был сомнительный опыт с индейскими ритуалами.

Среди приверженцев эзотерики была, к примеру, мода растапливать так называемую ушную свечку, под этим понималась восковая трубочка, которую держали возле уха и поджигали ее с одного конца. Индейцы племени хопи, как было известно, таким образом, посредством возникающего тепла и воздушной воронки, извлекали смолу из забитого слухового прохода. Хотя это в некоторых случаях удавалось, но Мануэлю уже приходилось иметь дело с тяжелыми ожогами барабанной перепонки, вызванными каплями расплавленного воска.

Здесь речь шла все-таки о чем-то другом, в чем Мануэль не видел большого вреда, и, поскольку в обращении с тиннитусом он привык к прагматической позиции, он смирился с небольшой дозой дыма в своем кабинете. И аргумент Юлии, что это доставит радость Мерседес, показался ему убедительным. Мерседес понимала, чем она обязана своим работодателям, и была крайне озабочена тем, чтобы как-нибудь сделать для них что-нибудь особенно приятное.

– Siéntese, doctor, siéntese! 4 4 Сидите, доктор, сидите! ( исп. ) – сказала уборщица, когда Мануэль собрался привстать для приветствия. Он должен сесть, указала она ему, и оставаться там, где он находится, за своим письменным столом.

Затем женщина встала перед ним, подняла перед своим лицом обеими руками жестяную коробку, опустила голову и закрыла глаза. Она долго стояла молча, и Мануэль взирал на ее странную скошенную шляпу, под которой был заметен строгий прямой пробор, который шел точно до середины ее головы и разделял ее блестящие черные волосы на две равные половины. Пончо, накинутое на Мерседес, переливалось разноцветными красками, и на кожаной ленте на ее шее раскачивалась белая звериная лапа. Это была совсем другая женщина, не похожая на ту, что в потрепанном и заляпанном фартуке стояла на маленькой лестнице и с моющим средством в одной руке и с тряпкой в другой протирала оконные стекла, и чем дольше Мерседес так перед Мануэлем стояла, тем более она удалялась от образа той женщины, которую они с Юлией наняли для уборки дома, и превращалась в странную незнакомку в жреческом облачении. Мануэль слегка тряхнул головой, но что-то удерживало его от того, чтобы рассмеяться. И сказать что-нибудь он тоже не решался.

Вдруг Мерседес подняла голову, резко повернулась, целеустремленно двинулась к книжным полкам и сказала: «Aquí!» 5 5 Здесь ( исп. ). . Она поставила коробку возле стеллажа на пол, измерила еще раз взглядом дистанцию и разобрала часть двух нижних полок, причем складывала книги стопкой на столик, стоящий посреди комнаты. Здесь была в основном старая специальная литература.

Мануэль наблюдал за всем этим с некоторым удивлением, он не понимал, почему Мерседес, например, не зажгла свой жертвенный огонек на столешнице, он попытался жестом остановить ее, но Мерседес тотчас подняла руки для защиты и посмотрела на него таким взглядом, какого он никак не ожидал от нее.

Затем она открыла коробку из-под бисквита, достала оттуда белую дощечку, на которой были расположены маленькие фигурки и предметы, и разложила их на столике.

Коробку Мерседес положила перевернутой на ковер, положила на нее крышку таким образом, чтобы ее края были обращены кверху, устроила в ее середине выстилку из запального материала, и на все это осторожно положила жертвенную дощечку. Затем женщина отщипнула несколько листиков шалфея с засохшей ветки, которую тоже принесла с собой, и посыпала шалфеем дощечку. Теперь она взяла коробку спичек, но прежде чем чиркнуть спичкой, она обратилась к Мануэлю: «Доктор, теперь хорошо идея, что ты хотеть, bien?»