Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

Когда Лаврентьева встала со своего места, Васильев негромко напутствовал ее: «Ну, ни пуха…»

Ирина глазами поблагодарила за поддержку, улыбнулась. Ее лицо выражало спокойную уверенность, даже какую-то величественность. Строгий по случаю костюм, строгая, но со вкусом прическа – все это привлекало внимание в основном мужской аудитории.

Она говорила не обкатанными в научных работах фразами, а просто и доверительно, как бы размышляя вслух, делясь с коллегами давно продуманным и прочувствованным.

– У меня сейчас такое ощущение, словно я присутствую на одной из экономических дискуссий двадцатых годов. Сколько запала в суждениях!

Ирина обратила взгляд в ту сторону, где сидел Бельский.

– Я хочу, Владимир Михайлович, последовать вашему примеру и высказать свои критические замечания, но… в адрес вашего единомышленника Генриха Яковлевича Кузнецова, о брошюре которого вы так лестно отзывались. Меня давно интересует такой вопрос. Я знаю, что автор – кандидат наук, а есть ли у него экономическое образование? – Она нашла взглядом Кузнецова: – Простите, Генрих Яковлевич, если не секрет, какой вуз вы окончили?

– Факультет журналистики Серднеуральского университета.

– Это и чувствуется, – с едва заметным оттенком иронии сказала Лаврентьева. – По форме вы очень гладко написали брошюру, по существу же – на каждом шагу встречаются моменты, которые вызывают недоумение. О них я скажу несколько позже, а вначале попробую коснуться сути экономической науки, в отсутствии которой нас пытаются сегодня убедить. Правда, вы, Генрих Яковлевич, более благосклонны, чем Владимир Михайлович, и видите эту науку хотя бы «в зачаточном состоянии», то есть вместо «белого» вы находите «серое» пятно. Мне очень бы хотелось посоветовать вам, Генрих Яковлевич: освободитесь от миссии создателя науки, о которой вы столь заботливо печетесь. Вовсе не на вас выпала такая миссия. Изучите сначала собственную науку, а потом уже совершенствуйте ее. Изобретать велосипед заново вряд ли следует!

– Круто взяла, жестко, – шепнул Комаров Васильеву. – Но пока, извини, – бездоказательно… Как думаешь?

– Будут и доказательства, погоди, – загадочно улыбнулся Васильев.

– Я работаю над темой, посвященной развитию политической экономии социализма, и мне, естественно, постоянно приходится иметь дело с архивами, – продолжала между тем Лаврентьева. – В них столько интереснейшего! Встречаются и материалы экономических дискуссий. И я все больше убеждаюсь, что мысли, высказанные тогда, и сегодня не устарели: мы изучали, писали историю экономики, не зная как следует предыстории…

Полностью согласна с товарищами, которые подчеркивают большую роль решений Двадцатого съезда партии и постановления ЦК о преодолении последствий культа личности. Проблемы развития советской экономической науки в тот период разрабатывались крайне слабо. В первую очередь пропагандировались сталинские высказывания и положения. И вполне закономерно, что уровень экономических исследований отставал от жизни, что экономическая наука оказалась в большом долгу у хозяйственной практики.

В этой связи, на мой взгляд, в последние годы все более заметно проявляются две крайности. Представители первой из них полагают, что в отставании экономической науки повинен Сталин. Это упрощенное и одностороннее объяснение. Конечно же, культ личности отрицательно сказался и здесь, однако тогда научные учреждения и экономические ведомства не бездействовали. Сталин, как правило, поддерживал или отвергал чьи-то разработки и предложения. Вспомним, что предшествовало его работе «Экономические проблемы социализма в СССР»? После экономической дискуссии Сталину направили проект учебника с предложениями по его улучшению и доработке, а также «Справку о спорных вопросах». Изучив эти материалы, он и написал свои «Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года», которые стали основой работы «Экономические проблемы социализма в СССР». По многим важным вопросам Сталин поддержал, а в ряде случаев и развил взгляды большинства экономистов. Об этом он говорил и на встрече с экономистами в феврале 1952 года.

«Можно ли считать, – спросили Сталина, – правильной схему раздела „Социалистический способ производства“, данную в предложениях по проекту учебника?»

«Со схемой, имеющейся в „Предложениях“, согласен», – ответил он.

«Правильно ли, – задали ему еще вопрос, – что дифференциальная рента в СССР должна полностью изыматься государством, как это утверждали отдельные участники дискуссии?»