Грегори Ян - Пока горит свеча

© Г. Ян, 2017

© «Написано пером», 2017

Вы держите эту книгу в руках. Вы читаете эти строки. Для меня это уже маленькая победа. Надеюсь, моя история сможет затронуть самые тонкие струны вашей души. И тогда мы наверняка еще встретимся с вами. Я искренне верю в это.

– Извини, мы не можем быть вместе, – влажные глаза Майкла вот-вот должны были пустить слезу, а голос дрожал. – Вместе нам очень хорошо, но все это возвращает меня в прошлое. Я боюсь его… Боюсь новых отношений… Боюсь, что они вновь причинят мне боль. До тебя у меня было много девушек, но ты… Ты другая. Мне очень тяжело сейчас… Я не могу вот так вот просто тебя оставить.

Ее ладонь накрыла его руку. Она хотела что-то сказать, но Майкл опередил ее:

– Не стоит ничего говорить, я не хочу этого. – Он поцеловал ее в щеку и молча вышел из автомобиля.

Она смотрела, как человек, которому она доверилась, которого она так полюбила за все эти дни, недели, так просто уходит от нее. Слезы потекли ручьем по ее щекам.

Майкл торопливо шел к машине своего друга Джона, которая стояла неподалеку, за деревьями. Боясь поскользнуться на мокрой скалистой поверхности, он аккуратно спускался с вершины утеса. Порывистый ветер ворошил его темные волосы, которые еще недавно были аккуратно уложены на бок. Теперь же они торчали в разные стороны. Шел сильный дождь. Майкл, словно укрываясь от мокрых стрел, слегка сутулился и пригибался, отчего его походка была приземистой и какой-то хищной. Он стал подобен дикой кошке, которая шла на охоту. Широкие плечи и мощные руки указывали на недюжинную силу, скрывающуюся в этом жилистом теле. Темно-синие джинсы, серая клетчатая рубашка и черная кожаная куртка не могли защитить его от непогоды. Его лицо с небольшими скулами, высоким лбом и прямым носом было задумчивым. Черные глаза таили в себе некое необузданное, дикое начало. В них так же читалась боль, спрятанная в глубине сознания. Взгляд его был слегка прищуренным, что делало его еще более схожим с пантерой. В нем присутствовала мужественность, та, благодаря которой любая девушка чувствовала бы себя защищенной. Эта черта, объединившись с его обаянием, могла покорить любое сердце. Да, он был хорош собой. Но его любили за другое: за его умение говорить, умение в нужный момент оказаться рядом, за веселье, которое он мог организовать в любое время, и конечно же за романтичность, которая присутствовала в его дьявольской душе. Он все дальше уходил от своей уже бывшей девушки. И с каждым шагом ее сердце все больше наполнялось той болью, которая наверняка многим знакома.

Этот утес – одно из самых любимых мест Майкла. Еще будучи ребенком, он вместе с отцом мог провести здесь целый день. Порой ему казалось, что время в этой части города остановилось. Все вокруг меняется: дома, улицы, люди, да что уж говорить, сам Майкл меняется, а скалы, сильный ветер и трава на склоне, они в этом месте как будто вечны, как будто время на них не имеет влияния. Он прекрасно помнил, как гулял здесь со своим отцом, как, стоя у обрыва, впервые поцеловался со старшеклассницей, как запускал воздушного змея со своим лучшим другом. Этот утес защищал от непогоды весь город, и здесь всегда было ветренно, а в особо пасмурную погоду дождливо и как-то уж слишком зябко. И в этот раз капли дождя омывали его лицо, и когда он сел в машину, Джону показалось, будто это слезы.

– Ты плачешь? – с удивлением спросил лучший друг.

– Отвали, ты и так все знаешь. Джон, ты бы видел ее лицо! Все-таки я шикарный актер, – и Майкл расплылся в самодовольной высокомерной улыбке.

В глазах Джона читалась грусть. Он прекрасно знал, что произошло, и ему стало жаль Линду.

– Майкл, мне кажется ты не прав. Не понимаю, зачем ты так поступил с ней? Зачем ты вообще так поступаешь со своими девушками?

– Это всего лишь бабы! Мне двадцать один и я не собираюсь останавливаться на одной из них.

– Я не говорю, что тебе надо сыграть свадьбу, не говорю – будь с ней вечно, но ты ее добивался не один месяц. Ты заманивал ее своими ловеласскими штучками, ты овладел ее душой. И теперь вот так просто говоришь «прощай, я должен уйти»?

– Она сама виновата. Она прекрасно знала, кто я. И, кстати, овладел я не только ее душой. Пусть во всем винит себя, или, если ей будет проще, пусть винит меня. Это был спортивный интерес – смогу ли я ее добиться или нет. Точнее смогу ли я с ней переспать или нет? К сожалению, интерес пропал. Она такая же, как и все. А я не такой однолюб, как ты. Это ты пай-мальчик, заботишься о девичьих сердцах. А мне плевать. Если не эта, так другая. Посмотри, сколько их.