Грегори Ян - Пока горит свеча

В какой-то момент их взгляды встретились, и она как будто распилила его на миллионы кусочков. Майкл почувствовал себя несмелым юнцом, и первый отвел взгляд в сторону. Он попытался сесть так, чтобы была возможность наблюдать за этой интересной незнакомкой. Но за весь вечер она практически ничего не говорила, а в основном слушала и изредка смеялась. Все попытки Майкла вновь поймать ее взгляд были неудачными, она даже не смотрела в его сторону. Он обнимал Кейт и создавал иллюзию присутствия за столом, хотя все его внимание было сосредоточено на соседнем столике. В какой-то момент ему это наскучило и он начал активно рассказывать Кейт и ее подругам свои веселые истории. Вечер шел своим чередом, и когда было далеко за полночь, Майкл взял Кейт под ручку и уехал. Для них ночь только начиналась…

Прошла неделя. Джон так и не вышел на связь. На телефонные звонки и смс он не отвечал – это немного беспокоило Майкла. По пути на тренировку он решил заехать к Джону домой. Снег еще сильнее завалил улицы, службы города кое-как справлялись со своими обязанностями, но часто они были бессильны перед снежной стихией.

Дом Джона был виден издалека, самый большой особняк в городе давно стал местной достопримечательностью. Его высокие стены, выложенные из серого камня, напоминали какой-то средневековый замок, а башни и шпили лишь усиливали этот эффект. Отец Джона, дядя Сэм, вложил в него всю душу, все свои силы и несколько миллионов долларов. Он безумно любил самостоятельно обрезать кусты, красить стены, стричь газон. Вот и в это утро Майкл застал его за работой. Он очищал от снега крыльцо перед домом. На нем была старая шапка-ушанка и темная дутая куртка, отчего дядя Сэм был похож скорее всего на какого-то дворника, а не на миллионера. Увидев Майкла, он обрадовался, поприветствовал его и пошел в сарай еще за одной лопатой. Пока его не было Майкл вновь позвонил Джону. Но в ответ услышал только гудки.

Майкл заглянул в открытый гараж. Машины Джона не оказалось на месте.

Дядя Сэм со всем своим величием вручил лопату Майклу, и они вместе стали очищать дорожки от снега.

– Как же я рад видеть тебя, сынок, – Сэмуэль заменил Майклу отца, и он имел полное право так его называть.

– Я тоже рад вас видеть. Простите, что так редко захожу. Учеба и спорт забирают все мое свободное время, – соврал Майкл.

– Думаю, что это все молодость, ты еще научишься ценить свое время и близких тебе людей, – его неспешная речь всегда была полна мудрости.

– Ближе чем моя мама и вы с Джоном у меня никого нет. Пока нет, – с улыбкой ответил Майкл.

– В твои годы я уже был с Элен. Это сейчас вы, молодежь, только и думаете одним местом. А у нас в вашем возрасте были цели и задачи.

– Времена меняются, дядя Сэм.

– А вместе с ними и люди, и их принципы. Запомни, сынок, семья – самое главное в этом мире. Оберегая ее, ты оберегаешь себя. Никогда не забывай об этом.

О морали и принципах дяди Сэма можно было бы слушать целый день. Но у Майкла были другие планы.

– Дядя Сэм, а где Джон? Он всю неделю не отвечает на мои звонки. В это время он обычно дома, но его машины нет.

– Любовь… – он перестал рутинно чистить очередную дорожку. Опираясь на лопату, посмотрел куда-то вдаль. – Любовь, Майкл, она меняет людей… И боюсь, что и Джона она изменила. Знаешь, бросай лопату – пойдем пить чай, у меня уже все кости промерзли. Поговорим о Джоне в тепле.

Майкл с радостью кинул лопату и забежал в дом вслед за мистером Сэмуэлем. Величие фасада дома соответствовало внутреннему убранству. Холл был королевским – две резные лестницы из красного дерева, устеленные коврами, вели на второй этаж. Полы из того же дерева блестели, словно их недавно отполировали. Роскошь чувствовалось в каждой детали. На стенах висели картины. Эта внушительная коллекция была всем для отца Джона. Здесь были как картины современных художников, так и классиков семнадцатых, восемнадцатых веков. Именно на одной из таких картин был изображен Людовик XVI со странными мексиканскими усами.

Сэм поймал взгляд Майкла, подошел к нему и приобняв спросил:

– Помнишь эту картину?

– Конечно, помню. Как-то мы с Джоном решили пошутить. Тогда нам казалось, что это весело – нарисовать французскому королю усы. Почему вы не смыли их, ведь эта картина стоит целое состояние?

– В таком виде она для меня имеет еще большую ценность. Вам тогда было по двенадцать. Это память о том беззаботном времени, когда вы дни напролет играли вместе. Тогда дом был полон смеха и веселья. Ваши шалости поднимали на уши весь квартал. Даже соседи жаловались, – он улыбнулся. – Вы могли сутками не выходить из охотничьего дома. Порой вас никто не мог утихомирить. Сейчас же все по-другому. Я не могу не сказать, что я скучаю по тем временам.