Александр Проханов - Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

«Имперский Орден» обрел еще одного кавалера.

Сарафанов планомерно осуществлял проект «Дестабилизация».

Среди людного тротуара на Садовом кольце, автомобильных парковок, рекламных щитов и вывесок он увидел козырек над таинственным входом, неоновую английскую надпись «Найт-клаб» и русскую надпись «Григорий». Тут же изображение чернобородого мужика в красной, навыпуск, рубахе. Темное углубление в стене было наполнено неясным мерцанием. Если сделать шаг в сторону от сверкающей, дымно-стальной Садовой, то окажешься в теплом бархатном сумраке, среди тропических ароматов, шелестов океана, фосфорных точек перелетающих светляков.

Если ты богат и твоя плоть полна греховных желаний, если ты утомлен обыденностью жизни и деловыми интерьерами офиса, коммерческими переговорами и факсами из Тель-Авива и Лондона, если тебе обрыдла неискусная в любви секретарша, пробки по дороге в коттедж, когда твой роскошный «джип» залипает в месиве слипшихся автомобилей, если тебе не хочется в свой трехэтажный особняк, где ждет скучающая, ленивая жена, томящаяся над кипой гламурных журналов, и где пылает огромный «панасоник» с пятьюстами мировых телевизионных каналов, если все это наскучило, ты придешь сюда, в «ночной клуб», где каждую клеточку твоего грешного тела ждет наслаждение, где исполнят любую прихоть твоего изощренного, ищущего услад воображения. Остров любовных утех, затерянный в океане огромного города, пустит тебя в свои кущи и заросли. «Дом на Садомном кольце».

Когда на Москву опустилась фиолетовая ночь и в синем воздухе загорелись лимонно-желтые и оранжев о-апельсиновые фонари, окруженные морозным сиянием, и по стальным синусоидам Крымского моста побежали прозрачные спектры, и над крышами Садовой, парящая, словно ее нес дирижабль, засветилась огромная надпись «Самсунг», — в этот час ранней ночи Сарафанов явился в развлекательное заведение. Чернобородый мужик-краснорубашечник пылал над входом, бросая на снег багровый отсвет.

Вслед за честной компанией Сарафанов проследовал в темный туннель, соединяющий утомленный, тяжело рокочущий город с потусторонним экзотическим царством. Мускулистый, в серебристом трико привратник, похожий на циркового гимнаста, вешал в гардероб морозные шубы, принимал меховые шапки. Любезно сгибался перед мужчинами, напрягая литые бицепсы. Осторожно, невзначай, касался дамских плеч, мимолетно прижимаясь набухшими мощными чреслами. Сарафанов отстранился, избежав похотливого прикосновения. Налетели, словно ночные колибри, щебечущие, в прозрачных пелеринах девушки. Пленительно улыбались, манили гостей в глубь бархатного теплого сумрака. В ресторане, куда вслед за компанией прошел Сарафанов, белели скатерти, горели на столах ночники, похожие на китайские фонарики.

Сарафанов уселся один за соседний столик, принимая из рук русалки меню в кожаной оболочке, тяжелой и пятнистой, как черепаший панцирь.

В сумраке сиял лучистый подиум, на котором длинноногая женщина вращала круглыми, как две луны, ягодицами с едва заметной ниточкой бус, уходящих в темную глубину полушарий. Сброшенный лифчик чуть краснел на полу. Она колыхала большими, сливочно-белыми грудями, сжимая ими хромированную стальную вертикаль.

Служанки совали в руки гостей затейливые складные книжицы со страницами в виде сердца, с красной надписью: «Крези-меню», словно кто-то расписался губной помадой. Все углубились в чтение, не зная, на чем остановить свой выбор.

— «Посидеть напротив девушки с раздвинутыми ногами». Однако!.. — хмыкнул профессор богословия за соседним столиком.

— «Выпивая алкогольный напиток, вы можете «занюхать» сладким местом очаровательной девушки», — хохотнул юрист.

— «Измазать гостя сливками и облизать», — задумчиво прочитал ювелирный торговец.

— «Танцевать с девушкой, придерживая ее обнаженную грудь», — цокнул языком кремлевский аналитик.

— «Свальный грех», — покачал головой известный политик.

— Ну что ж, давайте отдадимся соблазнам, — произнесла черноголовая телегадалка. — Грех — пережиток умирающих религий. Галактики и созвездия, цветы и драгоценные камни не ведают греха. Пусть каждый выберет себе «блюдо» по вкусу. Разойдемся, чтобы насладиться, а потом соберемся и поделимся впечатлениями.

Они покинули застолье, разбрелись по волшебному острову, по его закоулкам, укромным полянкам и заповедным тропинкам, сопровождаемые легкими девами в прозрачных слюдяных облачениях. Сарафанов остался на месте, воображая аттракционы, которые вовлекали в себя гостей, возбужденных вином и яствами.