Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

Да, кстати о коне. Поговаривали, будто каждый месяц один из односельчан Генриха отправлялся в Потсдам и проверял, жив ли еще конь и в добром ли он здравии. Надо полагать, что слухи эти преувеличены, но зерно истины в них определенно есть. К чести клеббовчан следует заметить, что они все по очереди посылали хозяину коня мешки с овсом, отчего у однополчан молодого Граумана и унтер-офицера в Потсдаме составилось самое лестное мнение о Клеббове.

Генрих Грауман вернулся в деревню в чине ефрейтора. Вернулся со своим конем. В деревенском трактире устроили настоящее пиршество, повторенное затем в Союзе бывших воинов, сколь ни противился этому арендатор имения; а потому в день праздника он и сын сказались больными. Что до коня, то тут сразу начались неприятности. Нечего и говорить, что молодого Граумана тотчас и единогласно приняли в Союз бывших воинов. Но просьба о назначении его заместителем председателя не была удовлетворена, тут ему поперек пути стоял лейтенант из кирасиров. Зато было решено восстановить в Союзе старого Граумана. Тот отказался, покуда Союз возглавлял арендатор имения. Но он внес предложение, чтобы вместо него приняли в Союз коня его сына. Конь стоял в конюшне у папаши Христиана Граумана, а принадлежал общине. Клеббовские крестьяне не были бы клеббовскими крестьянами, не сообрази они, что со старика следует брать какую-то мзду за пользование конем. А он не был бы мудрым Христианом Грауманом, не пытайся он доказать общине, что старая кавалерийская лошадь — не кляча, в плуг ее не запряжешь, и пожирает она больше, чем зарабатывает. В конце концов лошадь продали старику за сходную цену, причем рассрочили уплату на пять лет. Старик, убедившись, что конь ни за что не желает тащить плуг, тут же продал его барышнику, причем заработал на этом сто марок. Община потребовала себе эти сто марок, а когда он отказался платить, подала на него в суд. Судебный процесс, на котором нажились только два адвоката, закончился через год, стоил много денег и вызвал много раздоров.

Между тем героическая карьера лейб-гвардейского коня подошла к концу. За короткое время он переменил трех хозяев, и всякий раз они возвращали его за непригодностью. Конь так страдал от этого позора, что в один прекрасный день издох прямо на борозде. Он жил еще с полгода; в трех судебных процессах, один из них затеял барышник Фридман из окружного города против крестьянина Граумана из Клеббова; старик якобы злостно скрыл при продаже рабочей лошади ее пороки. Последний процесс из-за несчастного животного кончился победой Христиана Граумана, ибо суд отклонил утверждение Фридмана, будто крестьянин выдавал коня за рабочую лошадь, как недостоверное, — всякий в округе отлично знал историю этого коня.

Незадолго до смерти старик Грауман еще порадовался тому, что крестьяне вновь добились права самим избирать заместителя председателя Союза бывших воинов, каковым и был избран Генрих Грауман. На радостях старик заказал увеличенную фотографию сына в парадной форме лейб-гвардейца, красиво раскрашенную.

В парадной комнате он отвел для портрета целую стену, украсив ее всеми атрибутами служаки. Даже к красному углу с иконами в русской избе не относились с бо́льшим благоговением. Стену торжественно освятили, при этом присутствовал весь Союз бывших воинов; учитель заставил своих учеников спеть, а вечером в трактире весь честной народ бесплатно угощался пивом. И сразу семейство Грауманов вновь выдвинулось вперед. Когда клеббовские мальчишки дрались или ссорились с ребятами из соседних деревень, они хвастливо кричали: «Эх вы, сопливые трусы, у нас в Клеббове один солдат в лейб-гвардии служил!»

Умиротворенный, как Иов, в последние дни своей жизни, старый Грауман навеки закрыл глаза. Он дожил еще до позора арендатора имения, Мюллера, с которым на сей раз не возобновили контракт на аренду. Господину капитану и его сыну, кирасирскому лейтенанту, не оставалось ничего иного, как покинуть Клеббов. Грауманы же опять получили в аренду прежнюю землю, и Генрих смог жениться на дочери богатого крестьянина из соседней деревни, принесшей ему в приданое десять моргенов плодородной пахотной земли и лошадь в придачу. И все потому, что он служил в лейб-гвардейском полку. Когда Генрих Грауман прикупил вторую лошадь, он стал фрейманом и его выбрали общинным старостой. Он унаследовал от отца прозвище «бык», но оказался остроумнее старика: чтобы оправдать это имя, он купил себе племенного быка, обслуживавшего все деревенское стадо коров. Но в голове Генриха зрели далеко идущие планы, и все они были устремлены к одной цели: иметь побольше земли!