Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

Женщина высвободила наконец ноги; маленькая, худенькая, она с храбрым видом стояла у постовой будки.

— Ей необходима противостолбнячная сыворотка, — сказал солдат, — послушай, приятель, сделай ей укол. Конечно, не задаром. Посмотри-ка, вот часы. Как, а? Семнадцать камней, водонепроницаемые. Ну хватит ломаться, бери!

— Отличные часы — отличный укол, — проговорил санитар. — А еще что у тебя есть?

— Пистолет, — ответил солдат, — маузер, калибр «семь — шестьдесят пять». Пробивная сила что надо, бьет без промаха. Как, берешь?

— Нет уж, — ответил санитар, — такими вещами я не занимаюсь. Калибр «семь — шестьдесят пять». Бедная женщина, о господи, бедная женщина.

— А иди ты… — выругался солдат, — ты не человек, а дерьмо…

— Тихо, — сказал санитар, — там что-то грохочет!

Их головы повернулись как по команде.

— Похоже, гусеничные машины, — сказал солдат. Он пристально посмотрел на дорогу. — С северо-запада идут, будь они неладны, с залива. Вы знаете, что это значит?

Они знали. Хрупкая женщина скромно примостилась на пороге постовой будки. От страха ей хотелось плакать, но слезы были уже выплаканы.

— Только не распускай нюни, милочка, — сказал санитар, — сейчас мы тебя полечим. Покажи-ка руку. Э-эх, перевязать-то путем не сумел, мазила, халтурщик. Тебе только дырки делать.

Он склонился к женщине, его чересчур большая каска болталась из стороны в сторону.

— «Тигр»! — закричал солдат. — Глядите, это же вовсе не иван. «Тигр» и мебельные фургоны, одни мебельные фургоны! Деточка, держу пари, они собираются эвакуировать лазарет.

Сорвав с запястья часы и сунув их в карман санитару, он помчался по дороге, размахивая руками и крича:

— Голубчики! Родные!

Сотрясая воздух, грохотал танк, лязгали гусеницами тягачи, громыхали мебельные фургоны.

Напротив казарм танк развернулся вправо. Тягачи с фургонами въехали в ворота. Это были грубо сколоченные деревянные ящики с ярко-красными крестами на крыше и стенках.

Женщина, санитар и солдат увидели, как открылся башенный люк танка и оттуда высунулась голова, а затем и сам танкист — юркий паренек в замасленном комбинезоне. Сразу было видно, что в своем «тигре» он как рыба в воде: ни одного лишнего движения.

— Поднимитесь, сударыня, — сказал санитар. — Встаньте рядом. Грудь вперед, подбородок выше. Буду докладывать. — И с досадой поморщился, заметив, что недисциплинированная парочка стояла, взявшись за руки. У него не было времени резко, по-военному одернуть их: проворный танкист уже перебегал через дорогу. Когда большая каска метнулась в его сторону, он махнул рукой. Но санитар не остановился: подбежав к танкисту, он щелкнул каблуками и выпалил:

— Господин лейтенант! Докладывают военный санитар, раненое гражданское лицо и солдат, доставивший это гражданское лицо в лазарет.

— Скорее похоже на фронтовую помолвку, — буркнул лейтенант. — Проваливай отсюда, ублюдок, и уведи с собой женщину. В первый фургон. Пусть о ней там хорошенько позаботятся. Что еще?

— Повешенные, — сказал санитар, — надо бы сиять.

— Не мое дело, — ответил лейтенант, — прошу ко мне с этим не лезть.

Он подошел к женщине.

— Болит?

— Теперь нет, — ответила она, — очень больно было вначале, когда это случилось.

— А где это случилось? — поинтересовался лейтенант.

— Сразу же за передним краем, — вмешался солдат, — разрешите, господин лейтенант, я отведу?

— Вы останетесь здесь, — приказал лейтенант, — возможно, мне придется использовать вас в бою. Кажется, вы пригодны для этого… знак отличия за ближний бой, молодец!

— Так точно, — отчеканил солдат. Он был смущен и в то же время обрадован похвалой. Когда санитар взял женщину под руку, она сказала солдату:

— Большое спасибо за все, до свидания!

Он протянул ей на ходу руку и пробормотал:

— Да что там, привет родине.

Под клетчатым шарфом лейтенанта он заметил что-то блестящее. Оно так приковало его взгляд, что он даже не посмотрел вслед женщине, которая понапрасну оборачивалась и махала ему рукой.

Лейтенант сидел на пороге постовой будки, где только что сидела женщина. Вытянув ноги, он ощупывал один за другим свои карманы. Наконец крикнул в сторону танка:

— Эй, ребята, а ну тащи сюда курево!

Из люка послышался голос:

— Слушаюсь, кептен.

— Сегодня тихо, — продолжал лейтенант. — Понять не могу почему, но это неспроста. А вы что думаете?

Солдат посмотрел на пестрый шарф и блестевшую под ним вещицу и ответил: