Эна Трамп - Женский роман. Утопия

Сперва дверь без стука отворилась и в нее просунулась физиономия, выразительная не индивидуальным, а общевидовым выражением — общим, например, с Чугреевым, — тем, которым она, готовый продукт столичной прессы, и ожидала бы увидеть отмеченными лица аборигенов, — если бы она хоть чего-нибудь в этом роде ожидала. В городе она не колеблясь определяла подобный тип: «бездомные»; здесь это определение корректировалось по факту: бездомная была как раз она.

Физиономия пропала — с тем, надо полагать, чтобы убедиться, что снаружи не идентифицируют его исчезновение — и наконец, меньше обращая внимания на Лянскую, чем на место своего спасения, гость — или хозяин, как сказать, протрусил к столу и только тогда к ней обратился с чем-то, показавшимся ей верхом бессмыслицы и невнятицы.

— Что? — спросила Лянская, подавленная непосильным для интеллекта стечением обстоятельств.

Отвесив ей взгляд укоризны, он повторил — или продолжил, во всяком случае теперь она различила:

— Можно я здесь с вами сяду?

Ответ на такой вопрос «нет» допустим в случае, если ты твердо уверен, что «здесь» это «с вами». Лянская же окончательно потерялась: выданный ключ, которым она забыла закрыть дверь, неприкаянно валялся на столе. Своей она ощущала только сумочку, которую тискала, как теля соску, — в сумке была немалая сумма, прихваченная для самоуверенности и не предполагаемая к полной растрате. Ни разу содержимое, с вычетом Чугреева, ей не пригодилось. Даже ключ получила «за так» — с условием, что завтра явится с ним в администрацию, и там уже что ей скажут. Магазин на ее глазах продавщица закрыла. Купить она там ничего, перепуганная грозящей неустроенностью, не сообразила. То есть, она еще и голодная была — как волк.

Лянская ощутила, что выделяет, приноровившись то ли к диалектическим особенностям, то ли по вынужденной необходимости — в околесине, которую несет мужичок, отдельные островки смысла, — и значительно приободрилась.

— Стакан у вас есть? — спросил он.

Он вышел, погремел чем-то в предбаннике, через который и она попала сюда входом, противоположным от магазина, и вернулся не с одним, но с двумя стаканами. — Можно я здесь с вами выпью? — спросил он.

Она вспомнила случай, которому оказалась свидетелем, и спросила:

— А жена вам разрешила? Я слышала, вы у нее какие-то деньги украли.

— Не брал я ее пятьсот рублей, — возразил он. Воспоминание о происшедшем было ему неприятно. И потому он вытащил откуда-то и поставил на стол бутылку водки, колбасу, огурец, хлеб, литровую пива и плавленый сырок.

— Можно выпить с вами за знакомство? — спросил он. («Я не буду, спасибо», успела вставить Лянская, прикрывая стакан ладонью.) — Я ничего плохого, — заверил он, — чисто по-человечески. Угощайтесь, пожалуйста. Говорят: человек с Питера приехал. Чисто помочь. Иди в Важников дом.

— Важников? — спросила Ирина Петровна. — Ну конечно, Важников! — Важник — это была девичья фамилия ее матери. Лянская поняла, что хочет водки. — Чуть-чуть мне пожалуйста… всё, хватит-хватит! — Собеседник ее недрогнувшей рукой плеснул до края. И даже за край. Лянская взяла стаканчик — хорошо маленький, стограммовку — да и махнула сразу весь. И-й-эх! гуляй, голытьба!

— Вы не знаете, еды купить можно? — спросила она, стремительно косея. — Я хотела… а магазин закрылся. — Собутыльник ее, однако, тоже от нее не отставал.

— Ты ешь, — велел он, разливая вновь («не надо..! я больше…»). — Вы вот мне скажите… — Диапазон его доверительности колебался от «вы» до «ты» и обратно, а речь стала вполне уже косноязычной, и сам он заметно колебался на лавке. — У-ух! Чуть не упал.

— Я не буду, — твердо сказала Лянская и добавила с пафосом: — Мне стыдно перед вашей женой.

— Вам сколько вот лет?

— Сорок два, — честно ответила Лянская.

— Фью, — сказал он. — Молодая еще. Ты мне ответь за себя. Я, может, здесь не всегда сидел. Вы, я вижу, образованная?

— Я работник сферы услуг, — сообщила Лянская, и подумала, как сказать, чтоб ему было понятно. — Квартиры продаю. — Она отпила еще глоток из стаканчика, отпятив мизинец, чтоб получилось поменьше.

Мужичок прищурился.

— Это… как сказать. — Он пошевелил пальцами — в районе их оказалась бутылка — он налил, и опять пролил мимо стакана, на деревянный стол, жадно впитавший влагу. — Значит, вот эти дома? Кому надо, кому не надо. Сколько, к примеру, они стоят? Ты можешь купить вон опушенный дом стоит. Продается. Пятнадцать тысяч.