Ян Стыдобка - Поэтесса в жанре ню и другие рассказы

– Не знаю, – увиливал я. – Какой-то пирожок…

– Где?

Я пожал плечами, что вряд ли было видно сквозь фанерную дверь туалета:

– Не помню. Где-то на Озерках… тьфу!.. на Остряках.

– Чего туда понесло? Если к утру не будет легче, понесёт в больницу.

– В боткинские бараки? – упавшим голосом спросил я, вспомнив страшилку одной из петербургских прабабушек.

– Не совсем, но что-то близко, – ответила мама.

Всю ночь я не спал, лопая таблетку за таблеткой, и к утру почувствовал себя значительно хуже. Эх, Арон Моисеевич, древний колдун! Я больше не буду, только простите! Пожалуйста…

– Что делать, звоню в скорую, – сказала мама.

– Ладно, подождём ещё, – остановил её папа. – Испробуем последний народный метод, и если не поможет…

Как я сообразил немного погодя, они виртуозно представили злого и доброго следователей.

– …короче, здесь твоё спасение, может быть, – продолжал папа. В руках у него была бутылка с темно-бурдовой жидкостью. – Три столовые ложки в день.

– А что это?

– Проверенное средство. Микстура «Дристоп».

Я расхохотался, вновь поспешил в уборную и совсем чуть-чуть не успел.

Зелье оказалось чудовищно горьким и вяжущим. Но оно действительно помогло! Через два дня я почти забыл о напасти.

– Что это было? – допытывался у родителей. Они говорили о сушёных когтях дракона, хвосте единорога и вытяжке из бараньих мозгов.

Лишь через неделю, когда мама принесла с базара гранат, я съел несколько зёрен и узнал то самое послевкусие.

– Это был гранат?!

– Если уж догадался, заваренная гранатовая корка, – ответил папа.

– Коля! – строго взглянула на него мама, а я сделал вид, что заслушался радио.

В тот же день я изготовил в термосе новую порцию дристопа. По неопытности сработал его крепче и противнее, чем папин, – но, возможно, это было к лучшему.

Теперь я носил на ремне через плечо стальную флягу с лекарством и всякий раз, подступая к новому соблазнительному дереву, отвинчивал крышку и делал маленький глоток.

У всего прекрасного должна быть обратная сторона медали.

Я шёл по Историческому бульвару, переполненный впечатлениями от панорамы «Оборона Севастополя».

Картины сражения стоили перед глазами, рассказ экскурсовода звучал в голове от первого до последнего слова.

Невозможно было представить вокруг себя развалины, груды камней, пожары, взрывы, ни одного целого дома. Но ведь было? Раньше я только слышал об этом, не сильно задумываясь, а теперь…

Памятник Эдуарду Тотлебену стоял над городом неколебимо и твёрдо. Держа фуражку в руке, инженер, чуть похожий на постаревшего Лермонтова, глядел с высоты на укрепления. У подножия спокойно и деловито работали бронзовые усачи в мундирах. Один целился из ружья, другой был готов угостить неприятеля прикладом, самый крепкий и широкогрудый молодец наводил орудие.

Теперь я смотрел на них совсем иначе. Казалось, мог бы даже поговорить.

– Братцы! Чего дожидаем?!

Генерал от артиллерии Седов, ещё молодой, коренастый, с зорким взглядом и пышными тёмно-русыми усами, стоял на обломках стены в пыли и пороховой копоти, широко расставив ноги в яловых сапогах.

– Пли, не робей! – скомандовал он, держа в руке пистолет.

Братцы медлили.

– Больно уж красив дворец, ваше высокопревосходительство, – сказал любимец генерала, бойкий и смекалистый унтер-офицер Корнеев.

– Это самый главный, королевский, – произнёс Седов. – Разобьём – и кранты неприятелю.

– Там люди… – растерянно сказал командир батареи капитан Платонов.

Из окон дворца, озарённого сквозь дым пожаров рассветным солнцем, выглядывало множество лиц, тянулись руки, шесты с белыми флагами и платками.

– Люди?! – заревел генерал таким басом, что артиллерийские лошади присели и ответили перепуганным ржанием. – О людях, значит, подумал? А они думали о нас? Все знают про Вдовий дом?

Знали, конечно, все. Но было не лишним ещё раз напомнить.

– В Москве! Госпиталь! – багровея, громыхал Седов. – Жгли, стреляли! Смеялись и добивали раненых! Бросали в окна огонь! Семьсот человек сгорело! Не могли за себя постоять! А эти сражаться должны! За свою честь! Спрятались, как шкуры, просят пардону! Стреляй, говорю, не то я сам! С голыми руками!..

Генерал прицелился в дворец из пистолета.

– У них там нет отхожих мест, – продолжал он, чуть успокоившись. – Тыщу лет гадили по углам короли, королевы и вся прислуга!.. Тьфу!