Валерий Городецкий - Гаврош, или Поэты не пьют американо

– Не, вроде не Африканец, – убедился я. – Тот так точно говорить не станет.

– Это что ж за обстоятельства такие, что позволяют вам врываться среди ночи?! Да, я без брони, но вы-то куда ломитесь? Я ж знаю, что есть места. Могли и по белому провести. Я ж не бесплатно, – сказал я.

– Я вижу, сударь, что отчета вы большого ситуации не отдаете, да и не можете вы этого знать пока, ибо более-менее понятно о чем я собираюсь вам растолковать станет годков эдак через пять, – произнес субъект.

– Это почему же? Вы кто? – спросил я.

– Звать меня Сашей, а пришел я вам растолковать кое-что важное, вернее не вам, но даже это не важно. Вы главное слушайте меня хорошенько, а остальное все само произойдет в нужное время и в нужном месте, – ответил субъект.

– А что за информация? Что вам нужно? Вы занимаетесь ставками на тотализаторе? – я почему-то вспомнил Дока из фильма «Назад в будущее»

– Бывало играл-с в карты до умопомрачения. Но сейчас, конечно, не о том. Совет короткий, но емкий. Он дорого мне стоил. И честь имею передать сие знание как говорится “из уст в уста”.

Он приподнял и приблизил ко мне подсвечник, чтобы лучше разглядеть мое лицо, будто это должно было придать ему определенной уверенности, что я не подведу со столь важным для него делом.

– Не бойтесь власть предержащих – но и не приближайтесь близко. Держи дистанцию. Они тоже вас боятся. Они никогда этого не покажут, но дрожат еще пуще. Их цель – самое ценное, что у вас есть – ваша искра. Как только выжмут все, ты станешь не нужен. Искра – понимаешь? – произнес он, пристально глядя мне в глаза.

– Нет. Из искры возгорится пламя. Так у нас говорили, – нашелся я ответить первым, что пришло в голову.

– Можно и так сказать. Одоевского чтите? Признаюсь, не ожидал, думал забудут, – сказал Саша.

– Нам так в школе говорили, а больше я ничего не знаю, – признался я.

– Ясно. Пламя – это опасно. Я бы написал – от искры искреннее станем, ну да Бог с ним, каждому свое.

Секунд пятнадцать Саша молчал, потом стал объяснять:

– Смотри, сударь, искра – это тепло, понимаешь?

– Ну да, – ответил я.

Он продолжил:

– На тепло слетаются мотыльки. Тепло это самое ценное, что есть в этом холодном мире. У одних искра больше, у других меньше. У поэтов она самая большая. Цель любого умного правителя, боярина – собрать больше искр. Деньги – дело второе и даже третье. У кого больше искр под крылом, у того и власть. Когда деньги есть, начинается поход за властью. Долго объяснять, но не становись придворным поэтом. И глашатаем тем паче не становись.

– Да мне и не грозит. Вы меня с кем-то перепутали, – промямлил я осторожно, все больше убеждаясь, что передо мной представитель местной преступной группировки, промышляющей по командировочным в гостиницах.

– Ну ты же с Гаврошем приехал, – не унимался незваный посетитель.

– Ну да, с ней, – осторожно подтвердил я.

– Вот ей и передай. А еще важнее, не забудь эту историю, пригодится в нужное время, – сказал Саша и загадочно подмигнул.

– А почему вы ему сами не передадите? – спросил я.

– Да к ней не пробиться, она там что-то строчит, – ответил Саша.

– Что строчит? – не понял я.

– Строчит что-то Вечное, пока ты, остолоп, спишь.

– Кто – спит, я же с вами разговариваю, – опять не понял я.

– Вот я выйду отсюда, поймешь. Не отвлекай меня, это важно. Ты понял? Ты обещаешь? – посетитель был настойчив.

– Да, да, обещаю, – ответил я, лишь бы отстал.

Безумная догадка показалась слишком неправдоподобной, но я все же решил проверить:

– Послушайте, Александр Сергеевич, я хотел бы Вас спросить…

– Какой к еб-ям Сергеич. Мне 37 было на дуэли. А тебе сейчас сколько?

– Тридцать три.

– Вот и пи-уй, миссию свою исполняй, а с отчествами ты это брось, проще надо быть. Я “Памятник” не для того написал, чтобы вы идолопоклонничеством занимались. Я просто удовольствие получал. Да и главное там, в “Памятнике” знаешь что? – спросил он

– Нет, – ответил я.

– Вот эти строки:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

– Вот что главное. А вы небось первые две строки только помните?

– Да, точно так, только их и помню. Хотя нет, еще две следующие тоже – только все время путаюсь, то ли столба, то ли столпа, – ответил я.

– Олух, – коротко резюмировали бакенбарды.

Саша повернулся, чтобы выйти и свет свечей отразил на кирпичной стене его удлинившуюся тень. На мгновение он замешкался, потом повернулся в пол-оборота и спросил заинтересованно через плечо: