Даша Берег - Три времени года в бутылочном стекле

– Будешь звездой «Ютуба», – шутит Эля, и тоже поет, и все поют, и весь мир вокруг поет.

Павел с Вадимом нелирически горланят лирическую «Половинку» Петкуна, вплетая свои сочинения и попутно гогоча над собственным остроумием:

– Ты оставила мнееее… половинку щенка! Полкило колбасыыыы!

Алиса подыгрывает уже сама себе, и поет все подряд, и первое, что приходит в голову.

Все эти голодные рожи…

– Это что, Янка Дягилева? – спрашивает Павел.

– Нет, это группа «Камеры Бабочек».

– Никогда не слышал…

– Как глубокомысленно!..

Дни пролетали перед ее глазами, как карты в руках умелого шулера, когда она расфокусированно наблюдала из комнаты за пререканиями курящих на балконе Капусты и Вадима. Автомобиль внизу все-таки завелся и под звуки лезгинки уехал в неизвестном направлении. Алиса набрала воды в ведро, и теперь глупо стояла посреди комнаты с мокрой тряпкой, щурясь от яркого света. По правилам ППЦ, пока похмелье отпускало, нужно было помыть пол, к тому же, сделать нужно было это вообще вчера, но вчера наметилась небольшая тусовка. Ее конца Алиса с Капустой не дождались и пошли ночевать к тетке, развлекающейся в Абхазии, и пропустили драму, развернувшуюся между Элей и Вадимом. Такие драмы после Нового Года разворачивались между ними регулярно, на месте Эльки Алиса бы уже давно послала сего пламенного кавалера, но у той было другое мнение.

– Он хороший, где-то там, внутри, – сказала как-то она. Уже вечерело, компания разбрелась по Ласточке, из чьего-то телефона звучала «Агата Кристи», а Алиса с Элькой сидели у разгорающегося костра, завернувшись в одно одеяло, – просто у него в жизни все складылось не гладко.

Про непростую жизнь Вадима Алиса мало что знала – они до сих пор толком не разговаривали друг с другом, со скупых рассказов Капусты ей было известно только про то, что жил он всю жизнь с мамой и отчимом-милиционером, и что отношения с этим отчимом были у них плохие. Классический сценарий.

– Нууу, – лениво протянула Алиса, искоса глядя на Вадима и Павла, шутливо борющихся у воды, – меру все равно нужно знать.

– Я и сама виновата, пытаюсь подогнать его под какие-то стандарты свои, а он, видишь, какой нестандартный… Мама говорит, что переделывать людей – глупая затея, и что нужно либо смириться, либо уйти. А я что-то запуталась, чего мне больше хочется…

– Девки, а вы заметили, что у «Агаты Кристи» под почти все старые песни хочется скакать на коне? – спросил подбежавший Павел, позорно покинув «поле боя». – «Как будто роза под наркозом»…

С подоспевшим Вадимом они тут же принялись скакать на воображаемых конях, распевая «Гетеросексуалиста». Алиса перебрала в уме первые пришедшие на ум песни Самойловых и даже мысленно согласилась с Павлом, одобрительно покачав головой, а Эля, без улыбки глядя на этот беспредел, продолжала:

– Вадька – гражданин мира, ему хорошо там, где он есть. Он сегодня в Сочи, завтра еще куда-нибудь поедет, и везде будет, как рыба в воде. А я дом очень люблю, мне хорошо будет только дома.

– А я даже не знаю, где мне будет хорошо, – задумчиво проговорила Алиса.

– Мне кажется, ты тоже гражданин мира, ну, может, не такой явный, знаешь… лайтовый, в облегченном функционале. Тебе ведь сейчас здесь хорошо?

– Ну, это именно сейчас…

– Неважно. Мне кажется, что ты уже не скучаешь по дому. Просто тебе нужно время, чтобы приспособиться, а Вадька делает это сразу, вот и все.

Алиса недоуменно посмотрела на Элю, и та в ответ виновато улыбнулась.

«Как это я не скучаю?!» – пропищала маленькая Алиса в голове, но голос ее заглушили волны.

Перед Новым Годом мама по телефону предложила ей приехать отпраздновать в Омск. Связь была неважная, вокруг мамы гудели китайцы, но мама была полна русского энтузиазма.

– Мы тут с папой подумали, – кричала в трубку она, заглушая пекинский гул, – давай мы купим тебе билеты в Омск на каникулы. Мы приехать не сможем, а ты отметишь сам праздник со стариками, а потом пойдешь веселиться с друзьями? Ты ведь соскучилась, наверное?