Даша Берег - Три времени года в бутылочном стекле

Угадай, какое сейчас время года?

Угадай, сколько еще спящих людей в квартире?

Угадай, почему все так получилось, и как она опять оказалась в новом городе и с новыми людьми?..

В Сочи время года из окна определить сложно. Кустарники и пальмы всегда зеленые, +18 может быть и в июне, и в декабре, а запах шашлыка струится с моря в любой солнечный воскресный день, поэтому самый надежный метод – все-таки календарь. Десятое февраля.

А вот спящих людей в однокомнатной студии посчитать легко. На диване храпит Капуста, а прямо позади Алисы, на полу, широко раскинув ноги как тряпичный петрушка, прислонившись к стене, сидя, спит Вадим. Заходя на кухню, Алиса аккуратно через него перешагнула. Будить его всегда было страшновато.

Кофе чаще всего был похож на мамин только запахом, да и с похмелья больше хотелось воды из-под крана, чем кофе. Алиса рассеянно слушала гул заводящейся машины во дворе, смешанный с высокими нотами птичьего писка где-то над окном. Хорошо бы сейчас нажать на кнопочку, и оказаться сразу внизу, минуя длинный покатый спуск по узкой дороге, автобусную стоянку и убогую шашлычную, пролетев проходную пляжа санатория «Фазотрон» и забежать по щиколотку в холодную морскую воду… «Кнопочка» – это мамина идея и главная мечта. «Нажать бы сейчас на кнопочку…» – часто устало вздыхала она. Магической кнопочке, по маминому мнению, ничего не стоило перенести маму на работу и с работы домой, в магазин и в парикмахерскую, когда идти туда не хотелось, но надо было, и очень редко – куда-нибудь в отпуск. Видимо, лучше всего кнопочка работала на близких расстояниях. Алиса тоже старалась кнопочкой не злоупотреблять, и давать ей простые, понятные команды.

Но, как и у мамы, у Алисы кнопочка не работала.

– Вадима, – она аккуратно поднесла к нему чашечку, надеясь, что кофейный аромат, как в рекламе, сотворит чудо, и всем вокруг станет весело и хорошо, – кофе будешь?

Вадим что-то невразумительно промычал в ответ. Алиса побаивалась этого агрессивного и взрывного человека, вечно увлеченного какими-то идеями, и конфликтующего со всеми и вся. Похмелье на два-три часа, возможно, умерит его пыл сражений, и основная Алисина задача сейчас была ласково изгнать его из квартиры, уложившись в это время.

– Вадима… – еще раз тихонько пропищала Алиса.

– А мне почему кофе никто не предлагает? – Капуста стоял в арке проема, соединяющего кухню и комнату. Лицо у него было бесцветное и расфокусированное – бледная кожа, светлые волосы, глаза, брови и ресницы, и единственное, что было на этом лице – так это широкая, но всегда как бы извиняющаяся, неловкая улыбка. Заставляя ее то появляться, то исчезать на своем лице, Капуста мог бы растворяться и вновь рисоваться в пространстве.

– Как он тут оказался?

– Пришел, когда ты уже спала. Я ему дверь открыл.

Теперь они сидели на корточках по обе стороны от Вадима. Капуста внимательно его разглядывал – свежая ссадина на лбу, любимая тельняшка прожжена на рукаве. Алиса маленькими глоточками пила кофе, вновь прислушиваясь к звукам со двора. Машину безуспешно продолжали заводить, ругаясь попутно на незнакомом языке.

«Никуда вы сегодня не поедете», – злорадно подумала Алиса.

– Притворяется спящим, – наконец, закончив осмотр, шепотом констатировал Капуста.

– Притворяется?!

– Да как можно спать, когда на тебя пялятся? – взвыл подскочивший Вадим.

– А как можно спать сидя на полу? – разозлилась в ответ Алиса.

Вадим неумело сделал вид, что ее здесь не существует.

– Как, говоришь, я здесь оказался?

– На такси приехал.

– Без денег, что ли?

– Я за тебя заплатил. Таксист еще и содрал по полной, говорил, ты буянил во всю, – Капуста пытался не разозлиться, а Вадим пытался сделать вид, что он вообще в квартире в полном одиночестве.

– А Элька где? – спросила Алиса.

– Да с мамой со своей ебучей!

– Так, ладно, – подытожил многозначительный диалог Капуста, – сейчас мы все выпьем по анальгину, и поможем Лисе прибраться – скоро уже тетя приедет.

– А я и тут и не гадил, чтоб прибираться…

– Не будь дебилом, ну хоть раз!

– Сами вы дебилы проклятые, – пробурчал Вадим и пошел курить на балкон.

В Сочи Алиса прилетела с отцом. Они чуть не опоздали на регистрацию рейса, поэтому сидеть пришлось в разных концах салона. Всю ночь до этого они ругались: Алиса – попутно размазывая слезы по лицу и разбрасываясь непутевыми подростковыми угрозами направо и налево, а отец – аккуратно собирая Алисины вещи в чемодан. Он злился на дочь, что она довела дело до такого дурацкого оборота, на жену, которая оставила все финальные объяснения на его долю, на свою мать, не сумевшую обуздать внучку, на идиотский, дичайшего салатового цвета чемодан, не подчиняющийся его ППЦ.