Дэвид Арнольд - Москитолэнд

Через несколько минут папа уходит в туалет, а мама жует и откашливается:

– Есть удел похуже, чем медлительность. Ты ведь сломала нос другому мальчику? Тому, что высмеивал Рикки?

– Да, мэм, – отвечаю я.

– Хорошо. – Она откусывает новый кусочек.

– Эй, эй, ты в порядке?

Я возвращаюсь в реальность, к парнишке, что прямо сейчас сует в карман джинсов пустую бутылку из-под «Маунтин Дью». Именно так поступил бы и Рикки.

– Ты сделал «Дью», Уолт?

Он заливисто хохочет, и мое сердце плавится и растекается лужей по дороге.

– А ты что делаешь? – спрашивает Уолт, переключившись на кубик Рубика.

– В смысле?

– В смысле… Что. Ты. Делаешь?

Никак не могу перестать улыбаться.

– Ну, я… похоже, я случайно вздремнула под эстакадой.

– Нет, – говорит он, дьявольски сосредоточенный на поворачивании сторон кубика. – Я про часть больших штук.

Слова Уолта в лучшем случае расплывчаты, в худшем – бессмысленны. Но так уж вышло, что я точно понимаю, о чем он.

– Я пытаюсь добраться до Кливленда. – Это не ложь, хоть и не соответствует духу вопроса. – К Дню труда, если возможно.

– Почему?

Движение машин под мостом практически застопорилось. Если я хочу найти попутку, то самое время. Начинаю разглядывать водителей в поисках подходящей кандидатуры – ну, кого-нибудь, кто не похож на маньяка с топором.

– Причины сложны.

– Почему? – снова спрашивает Уолт.

Дико не хочется оставлять этого парнишку на обочине, но он ведь тут явно не один.

– Уолт, а ты с другом или… с мамой?

– Нет. Она на белых подушках. В гробу.

Я поворачиваюсь к нему – выглядит вполне серьезным.

– Эй, эй, гляди. – Он показывает мне собранный по цветам кубик. – Сделано. Хорошо сделано. Сделано и хорошо.

– Уолт… где ты живешь?

Он снова перемешивает стороны кубика, запрокинув голову, как будто не доверяется сам себе, мол, не подглядывай.

– Нью-Чикаго. Любишь блестящие штуки? У меня там много блестяшек. И бассейн. – Уолт осматривает меня сверху донизу. – Сейчас ты довольно грязная. Бассейн не помешает. А еще есть ветчина.

Меня зовут Мэри Ирис Мэлоун, и я на сто процентов заинтригована.

– Хочешь пойти со мной? – спрашивает он.

Я убираю челку с глаз и забрасываю рюкзак на плечи. Всего в нескольких шагах по дороге ползут машины, заманивая меня гулом двигателей.

– Не уверена, что смогу, приятель. Я бы хотела, но…

Уолт молча разворачивается и уходит.

Наблюдаю за его уходом и, непонятно почему, чувствую себя распоследним куском дерьма.

В череде машин одна останавливается («субару» с пластиковым пузырем на крыше, похожим на гигантскую поясную сумку), и стекло со стороны пассажира ползет вниз.

– Подвезти?

За рулем симпатичная женщина – она проверяет зеркало заднего вида, а потом улыбается мне. На заднем сиденье предположительно ее сын режется в какую-то портативную видеоигру.

– Пробка рассасывается, милая, – говорит женщина. – Или запрыгиваешь, или нет.

Я открываю пассажирскую дверь и сажусь:

– Спасибо.

– Не за что. – Женщина убирает ногу с тормоза, и мы медленно ползем вперед.

Проезжаем заброшенное белое здание справа. Ну ладно, грязно-белое. Настолько грязно-грязно-белое, насколько возможно.

– Едешь отмечать День труда?

Я ставлю рюкзак между ног:

– Вроде того.

– Как и все вокруг. – Женщина кивает на пробку перед нами. – Длинные выходные, народ выползает из всех щелей.

Я вежливо киваю. Ее сын на заднем сиденье хнычет и бормочет что-то о том, что смерть – отстой. Полагаю, речь о смерти в игре.

– Итак, – продолжает женщина, – откуда ты?

– Кливленд, – говорю, гадая, во сколько еще ответов мне обойдется эта поездка. Затем тянусь к карману за успокаивающим прикосновением к боевой раскраске.

– Чудесный город. Мы любим Кливленд, да, Чарльз?

Оно говорит еще что-то, но я не слушаю.

Я вообще ничего не делаю.

Помада исчезла.

– …и игра в индейцев на папин день рождения, да, Чарльз?

Потянувшись вниз, расстегиваю рюкзак – шкатулка, банка из-под кофе, бутылка с водой, футболки, носки… помады нет.

– Остановитесь, – бормочу я.

– Прости?

Где я видела ее в последний раз? Из автобуса выходила точно с ней. И когда та глупая девица предложила мне сигареты, цилиндр лежал в кармане. И когда я заснула… то держала его в руках.

– Пожалуйста, можете остановиться? Мне нужно выйти.

– Уверена?

«Пусть помада будет под мостом».

– Да-да, притормозите.