Владимир Сорокин - Нормальная история

Сегодняшний высокотехнологичный мир начинает настойчиво окружать ребенка миром оживающих вещей. Судя по всему, вещи эти будут усложняться и перекочевывать во взрослую жизнь. Комод сможет не только разговаривать и давать полезные советы, но и обрести свою мимику, свой характер. Приходит, например, человек с работы домой, а буфет подмигивает ему и распахивает одну из дубовых щек:

– Поправься, земеля!

А за щекою – рюмка холодной водки + бутербродик. Выпивает холостяк, закусывает, проходит в ванную комнату, раздевается, ложится в ванну. А она оживает, пластично обнимает его:

– Расслабься, милый…

И начинает бурлить в нужных направлениях. Мыло, лежащее в мыльнице, подпрыгивает, превращаясь в телевизор, дает совет:

– Витек, пока ты горбатился в конторе, “Спартак” просрал “Североникелю”. Лучше не смотреть. Предлагаю тебе вот это.

И покажет приквел “Операции «Ы»”.

Полотенце куртуазно пощекочет Виктора, рассказав анекдотец про Екатерину II, махровый халат набросится с тайским массажем, прыская кокосовым маслом, завалит Виктора на кровать, которая примет его по полной…

Нет, неправ Бродский:

Крикнет. Еще как крикнет:

– Витя, ебена мать, ты чего со мной творишь?!

И Витя, устыдившись, осторожно вынет мыло-телевизор из мурлычущего “Баркаролу” унитаза:

– Прости меня.

Вставило известие о китайском мальчике из провинции Сычуань, уже пять лет пьющем бензин, дабы разбудить в себе робота-трансформера.

Нахлынули воспоминания. В бурные шестидесятые тема роботов будоражила детское и взрослое воображение. Мой школьный приятель, помешанный на научном прогрессе, самостоятельно собравший транзисторный приемник, выписывающий “Технику молодежи” и “Юный техник”, часто на пути от дома до школы вставлял себе в ноздри маленькие лампочки и шел, говоря со мною на языке роботов, им же изобретенном.

В школе и дома мы играли в роботов. Антропоморфные электронные помощники человечества лезли в мальчишеское воображение со всех сторон: из телевизора, из фильмов “Вратарь” и “Планета бурь”, из научно-фантастических романов, из журналов. Тогда в прогресс верили всерьез дети и взрослые. Главными разрушительными для юных мозгов мифами были: братья по разуму, освоение далеких галактик, фотонный двигатель, машина времени. На бытовом уровне научно-технический прогресс воплощался, как помнится, в три устойчивые мечты: видеотелефон, летающая машина и робот. Увы, за пятьдесят лет человечество реализовало всего одну из них: видеотелефон. Хотя в Токио в 1999 году один японец всерьез говорил мне, что их корпорация обещает к 2014 году всем желающим портативные крылья для беспрепятственного перемещения по воздуху. Ой ли?

За эти десятилетия роботы вошли в нашу жизнь, но только не в человеческом обличии: пылесосы, банкоматы, кофейные машины, шахматные компьютеры. Присутствие роботов в наших квартирах внешне не так заметно. Антропоморфный робот сразу бы претендовал на полноправное членство в семье. Похоже, что человечество бессознательно противится именно антропоморфному роботу. Японский гуманоидный робот в размер человека существует, похоже, только для показательных танцев на выставках высоких технологий под умиротворяющую музыку. В серийное производство идут роботы не выше колена, например робот Nuvo, которому сознательно не старались придать сходство с человеком, или совсем крохотный Robo-Q. Собачка-робот, лет десять как продающаяся в магазинах, похожа на собачку. Она может тявкать, вилять хвостиком, бегать за хозяином, выполнять элементарные команды. Но она, в отличие от Белого Бима Черное ухо, и не претендует на членство в семье. Новейшие роботы от Boston Dynamics , фантастически точно копирующие движения собак и людей, тем не менее выглядят как роботы.

Получается, что человек старательно оберегает себя от дубликата, от подобия. Подобие оскорбительно для человека. Кстати, кукольных театров, где действовали бы куклы размером с человека, очень похожие на людей, что-то не видать… Это был бы не очень-то приятный театр.

Вспомним фильм Спилберга “Искусственный разум” про робота-мальчика, принятого в семью, где жил еще один мальчик, живой. В семье возникла крайне двусмысленная и нравственно непереносимая ситуация, кончившаяся крахом: людям стало стыдно своего человеческого, а робот-мальчик перегорел от усилия по преодолению в себе робота.