Виржини Гримальди - Аромат счастья сильнее в дождь

— Куда положить эту коробку? — спросил брат, сопровождаемый таким же нагруженным, как и он, Томасом.

— В комнату Жюля. Ту, где на стенах нарисованы холмы.

У сына теперь своя комната. Бо́льшая из двух, с огромным окном, видом на сад и множеством лампочек, украшенных звездами, на потолке. Кровать он выбрал двухэтажную, с лесенкой, по которой было легко взбираться наверх. Я сначала воспротивилась, но потом велела своим страхам идти куда подальше.

У него уже не те упрямые кудряшки — волосы постепенно разгладились, щечки, где прежде не было живого места от поцелуев, немного впали, да и от своего милого нашим сердцам речевого дефекта он избавился после нескольких сеансов у логопеда. Не могу сказать, что я равнодушно взирала на то, как мой ребенок постепенно взрослел, — от ностальгии по малышу никуда не деться. Совсем скоро голос его огрубеет, на лице появится первая растительность, он станет отвергать мои объятия, и вообще я перестану быть для него главным человеком на свете. Но пока всего этого не произошло окончательно, я пользовалась каждым днем своего неслыханного счастья быть матерью этого прелестного существа.

Не знаю, каким человеком он станет, я попытаюсь всеми силами создать из него лучший вариант того, что заложено в нем природой, но и у природы есть для нас немало сюрпризов, придется все же довериться ей в остальном. Я такая мать, какой могу быть, как и моя мама, как и мои бабушка и прабабушка до меня были такими — какими могли быть.

— Сидни, иди посмотри мою комнату! — воскликнул Жюль, увлекая за собой кузину в свои владения.

Сестра с Жеромом вошли в квартиру. Мой свояк держал за руку Нумеа, которая еще плохо ходит, а на руках у Эммы Парис — от роду ему неделя.

— О, как здесь все блестит! — бросила сестра, прищурившись от обилия сверкающих деталей в комнате.

Я крепко их обняла:

— Спасибо огромное, что пришли!

Приоткрыв одеяльце, я поцеловала малыша в лобик.

— Хочешь подержать? — предложила сестра.

— Я привезла его из роддома, не стоит злоупотреблять приятными вещами!

Жером засмеялся и ушел помочь моему отцу собирать кровать Жюля, а Эмма тем временем выбрала свободный уголок на загроможденном вещами диване и устроилась там с обоими малышами. Я отправилась на кухню, где мама разбирала посуду.

— Ты уверена, что квартира достаточно просторна? — спросила она, распаковывая тарелки.

— Да, здесь полно подсобных помещений, для двоих просто идеальный вариант. Это будет наш маленький кокон!

Она кивнула, не до конца убежденная моими словами:

— Ты могла бы подождать, пока не подыщешь что-нибудь получше…

Я только расхохоталась, что вызвало у мамы недовольную гримасу.

Слишком уж многое и слишком долгое время разделяло нас, чтобы мы в один прекрасный день обрели по-настоящему искренние, безмятежные отношения, но теперь у нас появилось главное, чтобы иметь возможность хотя бы приблизить этот день. Я всячески стараюсь не спорить с нею по малейшему поводу, а она в свою очередь старается делать мне поменьше замечаний. Остаются, бесспорно, кое-какие шероховатости, но злопамятность, к счастью, окончательно растворилась во взаимопонимании. Время, возможно, довершит остальное.

Все они ушли, когда уже опустилась ночь. Отец уходил последним. Целуя меня в щеку, он шепнул мне на ушко:

— Надеюсь, мы часто будем видеться?

— Обещаю, папа, большое вам спасибо, что приютили меня на столь долгое время.

Мама издали попрощалась со мной, помахав рукой, и они оба ушли, показавшиеся мне отчего-то сразу постаревшими.

Жюль лежал на кровати с пластиковым динозавром в руках.

— Наш дом такой классный!

— Ты прав, мой мальчик, но мы с тобой забыли сделать что-то очень важное.

Вне себя от любопытства, он вышел вслед за мной наружу. Мы пересекли сад, дойдя до почтового ящика. Тогда я вынула из кармана маленький кусочек картона и вставила его в небольшое окошко.

Жюль Фремон

Полина Марионне

Подняв сына на руки, я крепко прижала его к себе. Наконец-то мы были у себя дома.

Мы договорились встретиться с тобой в «нашем ресторане», наверху дюны Пила. Закончить мы должны были там, где все началось. Ты предложил мне поехать в одной машине, но я отказалась. У меня не было уверенности, что я смогу в случае чего вернуться домой, крепко стоя на ногах.

Бен уже ждал меня за столиком возле панорамного окна. Он побрился. Мои ноги выбивали дробь. Словно им не терпелось развернуться и уйти. Однако мне удалось сесть, улыбаясь, словно я вовсе и не была потрясена тем, что мы вновь встретились с ним, чтобы попрощаться навсегда. Мне казалось, что я присутствую на наших похоронах.