Виржини Гримальди - Аромат счастья сильнее в дождь

— Так что случилось?

— Появились кровотечение и боль. Произошла отслойка плаценты. С ребенком все хорошо, но меня решили несколько дней подержать под капельницей для рассасывания гематомы. А оставшиеся пять месяцев я буду лежать на сохранении. Остается все-таки…

Она осеклась на полуфразе и отвела взгляд.

— Что остается?

— Нет, ничего, — ответила сестра.

— Скажи.

Эмма затрясла головой, глаза ее налились слезами.

— Есть риск, что ты его потеряешь?

Она кивнула, отчаянно стараясь удержаться от слез.

Мне немедленно захотелось убежать оттуда. Не было сил, чтобы справиться с этим даже в воображении. Но моя сестренка, под белой простыней, с тоской на лице, требовала моей заботы и внимания. Я опустилась на корточки рядом с ее кроватью, на уровне живота, сложила руки рупором и проговорила:

— Привет, малыш! Меня зовут Полина, я — твоя тетя, как ты там поживаешь?

И прижалась ухом к простыне.

— Он в полном порядке, — доложила я сестре, перед тем как возобновить разговор с моим будущим племянником или племянницей. — Твоя мама очень за тебя волнуется, но я уверена, что все пройдет как надо, ведь так? Ну вот, я так и думала. Что-что? Ах, вот оно что! Ладно, я ей скажу сейчас же. Даже очень хорошо все пройдет. Ну, пока! Я вас оставлю, но мы скоро опять увидимся. Берегите себя!

Сестра внимательно на меня посмотрела, она выглядела озадаченной. Я постаралась принять самый что ни на есть серьезный вид.

— У меня для тебя есть сообщение от малыша. Он просит передать, что овощи — это, конечно, прекрасно, но и капелька шоколада совсем не помешает.

Эмма засмеялась. Я вернулась на свое место в кресле и стала подыскивать тему, чтобы отвлечь сестру от мрачных мыслей.

— Как продвигается книга?

— Уже есть подробный план, а когда я буду сидеть дома, у меня появится много свободного времени, чтобы ее написать, — сказала она, выдержав довольно долгую паузу. — А как дела у тебя?

Я поняла, что она сделала над собой усилие, чтобы задать свой вопрос.

— Да у меня все в порядке. Я вернулась к работе, Жюль пока с Беном, все как всегда, — обычная рутина.

— Думаешь, Бен вернется?

— С каждым днем все меньше.

— Желаю тебе этого всей душой. Думаю, если бы Жером от меня ушел, я бы этого не пережила.

Сравнение прозвучало весьма неуклюже, но я же обещала Нонне приложить все усилия для нашего примирения. Больше всего меня бесило то, что этот идеальный муж изменял моей сестре с некой Камиллой (да, очевидно, и не только с ней), и я никак не могла решить, что правильно — рассказать Эмме или утаить правду.

Дверь в комнату открылась, и вошла сестра с креслом-каталкой.

— Добрый день! Пришло время делать УЗИ.

Я встала и взяла свою сумку.

— Вы можете остаться, госпожа.

Улыбнувшись сестре, я отрицательно покачала головой. Нет, я не смогу. Я наклонилась к Эмме, поцеловала ее в лоб и направилась к выходу. Уже в дверном проеме меня настиг ее голос:

— Спасибо большое, что пришла меня навестить, Полинка!

Мы с Жюлем гуляли в парке, когда раздался твой звонок. Ты сказала, что время пришло, и она скоро появится на свет. Я вернулся к машине и отвез малыша к своей матери.

По дороге я рассказал ему, что эту ночь он поспит у бабушки, а завтра я заберу его, и он увидит маму и младенца. Вряд ли он что-то понял из моих объяснений, но повторил несколько раз: «младенца?»

Перед расставанием я покрепче прижал его к себе и сказал: «Скоро увидимся!» В тот день он в последний раз был нашим единственным ребенком.

Дома ты меня уже ждала, мы собрались и сразу поехали в роддом.

Всю дорогу ты стискивала зубы, чтобы не кричать. Я хорошо усвоил урок первого раза: никаких колдобин и ямок, игровых приставок и пирожных.

Тяжело было видеть, как ты страдаешь, притом что сам я ничего не мог сделать. Чувствовал себя беспомощным. Я говорил с тобой о том о сем, лишь бы тебя отвлечь, помогал регулировать дыхание, разрешал вонзать ногти в мою руку.

Три месяца тебя тошнило, много недель подряд ты спала сидя, и самое большее, что я мог сделать, это просто помогать тебе в такие моменты.

Подъехав к больнице, мы задержались на несколько минут перед входом. Жизнь для нас снова должна была измениться. Наша семья увеличится, сердца — тоже. Счастье никогда не кажется таким большим, как в момент, когда собираешься к нему прикоснуться. Мы пожелали доброго пути нашей маленькой Амбре, признались, как нам не терпится с ней увидеться, и двинулись навстречу нашему кошмару.