Виржини Гримальди - Аромат счастья сильнее в дождь

— Он как-нибудь отреагировал? — спросил доктор.

Мне хватило четверти секунды на обдумывание ответа, который вылетел сам собой:

— Нет. Никакого отклика.

— Ну и что вы об этом думаете?

— Не знаю. Возможно, ему нужно еще немного времени, чтобы окончательно поставить точку.

Он склонил голову.

— За время вашего отпуска произошли какие-нибудь изменения в отношении ваших ожиданий насчет мужа?

— Нет, описывание наших воспоминаний лишь укрепило во мне уверенность: Бен — моя родственная душа. Но я не исключаю возможность и того, что у него на этот счет другое мнение. Теперь я знаю, что он может и не вернуться.

— Как вы себя чувствуете, когда это представляете?

Я закрыла глаза.

— Мне очень больно. Ужасно думать, что, может быть, только я и чувствую нашу любовь. Но разница в том, что теперь я считаю, что могу справиться.

В глазах великого мага загорелся интерес.

— А что, собственно, изменилось?

Я напустила на себя отстраненный вид.

— Может быть, он пережил нашу историю совсем не так, как я. И некоторые обстоятельства привели к тому, что он от меня отдалился…

— Что, например?

— Не знаю.

Он прищурился и внимательно на меня посмотрел. Настоящий «детектор лжи».

— Уверены, что не знаете?

— Да, уверена.

Он долго молчал с видом инквизитора. Я же тем временем рассматривала фотографии на стенах, шторы, ручки на столе. Все что угодно, только чтобы не смотреть правде в лицо.

— Если вы мне всего не расскажете, Полина, я не смогу вам помочь. Вы же понимаете?

Я кивнула. Во рту у меня пересохло. Мне захотелось поскорее уйти отсюда. Я не была готова.

— Не хочу вас подгонять, — продолжил он, — однако мы приступили к терапии уже несколько месяцев назад, но пока так и не подобрались к причине, которая вас гложет изнутри.

У меня на глазах выступили слезы, и резко заболел живот.

— Вы ничего не обязаны говорить, конечно. Когда вы пришли ко мне в первый раз, ваша мама рассказала мне об одном очень значительном для вас жизненном эпизоде. И помните: я здесь, чтобы вам помочь.

Ненавижу его. Ненавижу маму. Ненавижу Бена. Я ненавижу мой мозг, который подсовывает на первый план все, о чем я мечтаю поскорее забыть.

Видимо, придется рассказать.

Я вдохнула как можно глубже, хотя дыхание оказалось судорожным и прерывистым.

— Это правда. Я вам далеко не все рассказала.

Пришел я точно — минута в минуту. Ты уже лежала на кушетке, когда я появился в кабинете. Ты посмотрела на меня укоризненно.

Я сказал в свое оправдание, что работы было столько, что я просто потерял счет времени.

Врач, проводивший УЗИ, попросил меня сесть и стал намазывать гель на твой живот. Потом он поднес датчик, и волшебство началось.

Мы видели ее уже в третий раз. Скоро мы сожмем ее в своих объятиях. Нашу дочь.

Вот она подняла вверх ручку, будто хотела с нами поздороваться. Я не спускал глаз с монитора, я был заворожен. Неужели это мы с тобой сделали? Магия чистой воды!

Ты взяла мою руку, и я почувствовал, как в твоих пальцах забилось твое сердце. Взгляд перестал таить обиду, стал светлым, расслабленным.

Мы уже однажды прошли через это, но на сей раз все было по-другому: мы знали. Знали, какой ураган любви вскоре поглотит нас, какой безбрежной станет наша радость, когда мы впервые ее увидим, какой гордостью и счастьем переполнятся наши сердца, когда мы будем любоваться ею спящей, какой безумный смех станет вызывать у нас каждая ее новая милая гримаска. Мы знали, что вновь познаем великий смысл существования, ради которого только и стоило жить.

Врач отключил аппаратуру и сказал, что все в порядке. Уже недалек тот час, когда наша дочка явится на свет. Он спросил, успели мы выбрать для нее имя или нет.

Мы уже купили для нее мягкую игрушку — маленького ослика, которого выбирали все втроем, крохотные комбинезончики, цветные обои для отделки ее комнаты, кроватку, мыльце, носочки, платьица, коляску и уж имя, разумеется, выбрали. Я ответил доктору, что ее имя будет Амбра. В нем был заложен прекрасный смысл. По-гречески оно означало «бессмертная».

— Что ты здесь делаешь?

Так меня встретила сестра, милейшее существо.

— Мама сказала, что тебя положили в больницу, вот я и решила навестить.

Когда я протянула коробку конфет, на ее лице нарисовалась гримаса. Ладно, сочтем это улыбкой. Я села на кресло, у подножия кровати.