Вендела Вида - Одежда ныряльщика лежит пуста

Ты подходишь и здороваешься. Пожимая ему руку, говоришь, что тебя зовут Ривз.

– Значит, она не придет? – Его акцент не такой, как ты ожидала, больше международный, чем русский.

Ты говоришь, что актриса до позднего вечера будет занята на съемках.

– Отлично. И я должен вам верить?

Ты не знаешь, что на это ответить, не ожидав, что он окажется таким недоверчивым. Его лицо выдает глубокое разочарование – даже гнев, и ты уверяешь, что, скорее всего, актриса заедет попозже. Она не говорила тебе ничего подобного.

Бизнесмен указывает тебе на стул. Тот развернут к окну, и это первый знак того, что знаменитая американская актриса ему не безразлична. Если бы он просто хотел ею похвастаться, он бы усадил ее лицом к залу. Но ей – а теперь и тебе – предназначено место лицом к окну, из которого видно быстро чернеющее небо и чуть-чуть океан, и совершенно не видно пирса, на котором стоит ресторан.

Ты осторожно улыбаешься. Нос бизнесмена выглядит сломанным, на правой щеке шрам. Волосы с проседью, но еще густые. В ответ он не улыбается, а только внимательно на тебя смотрит, словно ты – вещь в магазине и он раздумывает, стоит ее покупать или нет.

Подходит официант. Это пожилой марокканец с усталым взглядом, словно он проработал в этом ресторане слишком много лет и повидал слишком много туристов, слишком много неудачных пар. Он спрашивает, что вы будете пить. Ты ожидаешь, что бизнесмен скажет официанту, что ты уходишь, что произошла ошибка.

– Джин с тоником? – спрашивает он у тебя.

Ты киваешь. Это напиток знаменитой американской актрисы. Тебе любопытно, она ли приохотилась к нему в компании бизнесмена, или тот заказывает его, зная, что это ее любимый напиток, и думая о ней.

– Ну, и кто вы такая? Вы на нее работаете?

Ты отвечаешь, что ты – осветительная дублерша актрисы. Только на один фильм.

– Теперь вы ее и на свиданиях дублируете, – как бы между прочим бросает он.

Ты снова объясняешь, что актриса задерживается на съемках. Это звучит все менее убедительно. Ты чешешь голову и чувствуешь под рукой парик. Ты почти забыла про него. Тебе жаль, что ты его надела. Ты выдыхаешь, сдувая с глаз челку.

– Как вас зовут?

На мгновение ты теряешься, вспоминая, каким именем представилась, парик сбил тебя с мысли. Повторяешь, что тебя зовут Ривз.

– А меня – Леопольди. Но вы, наверное, и так знаете.

Он отпивает джина с тоником и влажными губами произносит:

– Давайте без притворства. Мы оба знаем, что она не придет. Она считает, что я расстроюсь, потому что недавно мелькала в желтой прессе с тем юнцом, который, я уверен, гомик. Считаете, я ревную?

Ты принимаешь вопрос за риторический, но нет. Бизнесмен ждет ответа.

Говоришь, что нет. Ты не считаешь, что он ревнует.

– Ривз! Вы с луны свалились? Разумеется, я ревную. Но я не собирался ей об этом кричать. Очень скоро она сама поймет, что он гомик, и вернется ко мне. Согласны, что он гомик?

Ты понимаешь, что сейчас не время высказывать мнение, что парень актрисы не гомик.

– Что ж, Ривз, давайте поужинаем. Согласны?

Вы чокаетесь.

– За ужин, – говорит бизнесмен.

Джин с тоником производит на Леопольди немедленный эффект. Он расслабляется и распускает галстук. Его галстук смотрится дорого и, как все дорогие галстуки, отличается глупым рисунком – в данном случае, маленькими лягушками. Ты бы предпочла, чтобы он его снял.

Бизнесмен видит, как ты изучаешь галстук.

– Это ли не самая уродливая вещь, которую вы видели в жизни?

Ты не можешь удержаться от смеха.

– Вы же это подумали, верно? Вы спрашивали себя, почему такой красивый мужчина, как я, надел подобный галстук. Такой только идиот наденет.

Ты не думала, что он – красивый, но не считаешь нужным его поправлять.

– Да. Именно об этом я и думала.

– Она прислала его мне из Японии. Когда там снималась. В том фильме, где ей приходится съесть пятьдесят чашек риса подряд.

Ты знаешь, какой фильм он имеет в виду. Ты предпочла его не смотреть.

– Думаю, что галстук выбрала не она, а ее секретарша, – отваживаешься заметить ты. – У нее есть очень практичная секретарша, которая заправляет всей ее жизнью. Она лет на двадцать старше и не умеет улыбаться.

– Пытаетесь подсластить пилюлю? – спрашивает Леопольди. – Мне должно стать от этого легче? От того, что она отправила секретаршу выбрать мне романтический подарок? – Он кажется разгневанным, и его лицо розовеет, словно галстук его придушил.

Ты извиняешься. Подумываешь уйти прежде, чем вы допьете аперитив, – ты совершила роковую ошибку.