Акиф Гасанов - Реквием

А потом у нас родилась девочка и она была очень беспокойная и Шахла с матерью боялись ее застудить, а я устраивал сквозняки, полагая что ребенку жарко, и ребенок заболел двусторонним воспалением легких и мы чуть не потеряли ее, ночью срочно отвезя в детскую больницу и врач, сказал, что весть о том, что ребенок выживет, будет известна к вечеру следующего дня.

И утром из больницы я пошел на работу и обратил внимание, что я, атеист, обращаюсь к Богу, умоляя сохранить ребенка и обещаю выполнять все его заветы и в автобусе у меня украли деньги и удостоверение личности и это было дополнительным ударом, поскольку грозило мне или увольнением или переводом куда-нибудь на задворки службы, что было равносильно увольнению. Но потом через два дня я сумел найти удостоверение и мне в этом помогли мои друзья в милиции, которые через воров в законе нашли исполнителей и убедили вернуть документ, и я на радостях дал ворам деньги на выпивку, а может на наркотики.

А Шахла так и просидела почти две недели рядом с ребенком, поскольку в этой больнице умудрились заразить малыша еще и коклюшем. И сейчас я понимаю, как был черств и невнимателен, что не мог оценить силу материнских чувств девочки, которая выросла практически в тепличных условиях и две недели безропотно просидела и ночевала на стуле в безобразной нашей больнице.

В нашем крыле гостиницы «Пекин» встречаю своего сокурсника Ашота Саркисяна, радостно обнимаемся, шесть месяцев прожили в одной комнате на курсах Краснознаменного Института. Ашот на подготовке, должен выехать в Иран, живет в гостинице уже месяц, перебрасываемся парой фраз, приглашаю его к себе в номер, посидим, вспомним учебу, как мы перемигивались, когда надо было сказать что-то не для ушей службы и он был фарсист: «Дивар муш даряд, муш гуш даряд». («В стене водятся мыши, у мышей есть уши»).

«Я не один, у меня друзья в номере».

«Заходи с друзьями, что за проблемы».

Где-то через полчаса заходит Ашот и с ним двое армян. Сидим разговариваем на разные темы, друзья Ашота будто не совсем расположены к беседе. Где-то в середине беседы один из них обращается ко мне: «Это правда, что Азербайджан передает Карабах в Армению?»

Ашот что-то резко говорит ему на армянском, тот не обращает внимания и продолжает: «А что вы не знаете, что там все население армяне и Горбачев уже дал согласие на включение Карабаха в состав Армении?»

Возвращаюсь в Баку, рассказываю начальнику отдела Гусейнову об этом разговоре. Он задумчиво выслушивает и медленно выговаривает: «Знаю об этих разговорах, очень нездоровые. Я докладывал руководству, они всерьез не принимают, говорят, у вас синдром старой болезни — везде видите заговоры».

«Гусейн Гусейнович, это серьезно?»

«Такие настроения всегда серьезны, а если их не пресекают, то они становятся нешуточной проблемой».

«А Центр?»

«А что Центр, Горбачев армянские делегации принимает, Раиса подаркам рада, Аганбегян главный экономический советник… Центр знает, докладывает, ЦК не реагирует».

Поскольку эта работа была прерогативой контрразведки, возможно, она и располагала информацией. Азербайджанское руководство проявляло исключительную беззубость, граничащую с трусостью, предательством интересов обоих народов, поскольку в перспективе светили очень серьезные кровавые катаклизмы.

В феврале 1988 года конфликт разгорается, появляются толпы беженцев, происходят сумгаитские события.

Нет желания описывать то, что все прекрасно знают, и все это сильно действует на нас и в наших умах происходит полная трансформация, Горбачев конкретно создает на территории страны очаги сепаратизма, путем сталкивания разных народов, усиления шовинистических настроений. В декабре 1986 года — кровопролития в Казахстане в связи со снятием казаха Кунаева и назначением русского Колбина, в апреле 1989 года кровавая расправа с мирными демонстрантами в Тбилиси, где женщин и детей солдаты рубили саперными лопатками. Получаем ориентировку, в которой Александра Яковлева открыто называют агентом влияния, завербованным в период работы в Канаде.

В мае 1988 года власть в Баку сменяется и первым секретарем назначается Абдурахман Везиров, в августе того же года увольняется Зия Юсифзаде и Председателем КГБ Азербайджана назначается Гореловский.

С приходом Ивана Гореловского начинается откровенная дискриминация национальных кадров, при назначении на руководящие должности преимущество отдается приезжим сотрудникам, местные кадры перемещаются по горизонтали. Среди национальных кадров растет недовольство, это обсуждается в кулуарах.