Виктор Рябинин - Потрошители морей

— И где же он, — не растерялась моя Палашка.

Мистер Блох странным образом посмотрел на Гришу, словно конь на нерадивого наездника, тот в ответ загадочно кивнул головой и произнёс:

— Уважаемый Дик Блуд, вы получите свой подарок в наилучшем виде, но чтобы не испортить его обыденностью, не согласитесь ли отправиться на пару дней к друзьям в Санта-Барби, чтобы мы наедине смогли подготовить для вас свой неожиданный сюрприз?

— На три дня, Дик, на три полноценных дня, — поправил мистер Блох и добавил:- А уже утром четвёртого, милости просим к нам в гости за подарком.

Долго уговаривать меня не пришлось, так как предложение было и таинственным и заманчивым, а главное, не требовало дополнительных затрат. И я уехал на три дня в гости к Энтони Гопкинсу, прихватив с собой несколько рассказов из жизни российских аграриев под гнётом нормандского капитала.

Три дня в городе пролетели незаметно. В приятном обществе Тони и его жены Каролины забывались все пресные заботы бытия, а время заполнялось весенней литературой и цветной мозаикой яркой флористики. Однако, верный данному слову, на четвёртый день я в наёмном механическом экипаже прибыл на родное подворье. Меня встретила торжественная тишина усадьбы и лукавые физиономии домочадцев, ожидающих моей реакции на презент господ путешественников. Так как я не выказывал щенячьей радости от встречи с родным домом и не требовал подарка немедленно, то меня чуть ли не под руки повели к месту былых земляных работ на задворках дома. И вот только тогда, когда мы всею свитою завернули за угол дома, только тогда я удивился во весь рост, ибо предо мною предстало зрелище не предполагаемое моим бедным разумом даже в часы длительного застольного досуга у издателя, когда мы с ним пытались угадать суть подарка библиотекаря и его подручного.

— Блуд, — спрашивал меня Энтони, зная о готовящемся сюрпризе, — а каким архитектурным излишеством смогут тебя удивить ваши кладоискатели?

— Не могу даже предположить, — с грустной скромностью отвечал я, — но, по всей видимости, это будет какой-нибудь излишний в своей помпезности монумент в мою честь.

Как ни странно, но я был недалёк от истины, ибо то, что я увидел у задней стены дома, было возведено не только ради меня, но и в честь моего достославного предка. Я даже умылся слезой восторга и умиления от увиденного, как пишут о том известные романисты в своих замечательных книгах. А сильнее этого, мне уже не сказать. Передо мной предстало материальное воплощение плодов буйной чужой фантазии в нашей частной жизни. Однако, у меня не возникло чувства протеста. Наоборот, я преисполнился благодарностью моим гостям за слетевшее вдруг ко мне умственное озарение вослед их подарку. Но это было чуть позже, сейчас же моему взору предстало чудное творение рук человеческих.

В четырёх шахтёрских ямах Аль да Резотто красовались глубоко вкопанные сосновые столбы выше человеческого роста между которыми были натянуты три гамака. Над столбами возвышался навес от непогоды, а часть стены за ними была обшита просмоленной доской. Впереди же этого лежбища находился грубо сколоченный стол со скамьями по бокам и с ведерным бочонком поверх. Сбоку стоял ящик из горбыля с плотно закрытой крышкой. А на пятом столбе в яме от Гарри-коронера была укреплена доска с красиво выжженной надписью: «Приют корсара».

— Ну, как вам наш сюрприз? — спросил скромно улыбающийся Гриша.

— Это уголок каюты пиратского корабля, — пояснил Лейзель Блох, — вот койки для троих, — и он указал на гамаки, — а вот рундук с солониной и анкерок с ромом, — указал он на деревянный короб и бочонок на столе. — Всё будет для вас под рукой добрейший Дик Блуд, справедливый Билли Понт и верный Стивен. Всё для вас, — повторил он и погладил анкерок по боку. — Владейте, вспоминая нас и пиратов. Если не всех, то хотя бы Афанасия Приблудного, который свёл нас через века, — и архивариус почти прослезился, ибо это было прощание друзей у обжитого за эти годы гнезда.

Да, мы расставались именно добрыми старыми друзьями. И без разницы, что гости увозили с собой хороший куш, зато я оставался с очень дорогим подарком, вовремя поданной коммерческой мыслью, которую вскоре превратил в шикарный отель под пиратским названием. А превратив предприятие в семейный бизнес, не только занял делом чету Гландов и Пелагею со всеми наследниками, но и развязал себе руки для полноценного литературного труда. Отель «Приют корсара» вы встретите на страницах любых туристических рекламных буклетов, щедро распространяемых на Западном Побережье. И, смею заверить, вас ждут вполне умеренные цены, разве что за приватные танцы красоток в абордажных сетях на голое тело придётся доплатить отдельно. Дело сразу пошло на лад уже без моего критического участия, а я, тем временем, свёл все воспоминания предка в несколько исторических романов и до сей поры радую ими издателя Тони Гопкинса и своего дорогого читателя, если он успел пробежать глазами по этим заключительным строкам моих словесных изысков.