Виктор Рябинин - Потрошители морей

— Привет, домоседы, якорь вам в промежность, — поприветствовал он нас, сходу огорошив негаданным панибратством, и хлопнул по широкому заду, проходящую мимо кухарку, присовокупив к этому приветственному жесту смелый вопрос:- Не износилось ещё седалище, мэм?

Да, сильно меняется человек вдали от библиотек и прочей архивной цивилизации, но с нынешним Лейзелем стало легче общаться. Это мы заметили сразу, потому как стал выпивать с нами наравне и не обращая внимания на время суток, посуду и закуску. Даже Пелагея заметила по этому поводу:

— Билли, пропали все твои домашние припасы, если библиотекарь захочет наверстать время, упущенное в трезвой памяти.

Однако Лейзель не забывал и о главном, так как через пару дней предъявил мне счёт за проделанную работу. Не сказать, что сумма была для меня разорительной, но всё же требовала посещения банковских структур. И пока Азалия с Пелагеей занимались финансовыми вопросами, мы уже впятером тоже не теряли времени даром за дружескими обедами и ужинами. Тем более, что Лейзель оказался прекрасным рассказчиком и живописал нам красоты Карибов, а также поиски клада в таких красках, что многие забывали вовремя наливать. В его повествованиях чувствовалась начитанность истинного книголюба и памятливость почитателя изящной словесности. И не только исторических романов, но и фривольных опусов вольнодумцев, далёких от высокой морали.

Скоро денежные дела были улажены без скандалов и претензий, а я на правах хозяина давал прощальный ужин, как говорится, от щедрот души. То есть, безо всякого ограничения в потреблении. В самый разгар веселья Стивен Гланд спросил Лейзеля Блоха:

— Алоиз, а что тебя задержало на острове Барбадос? Может ты отыскал ещё одну пещеру с золотом?

Блох долго смотрел куда-то в пространство, а затем тихо произнёс:

— Я побывал на Тортуге.

— Зачем? — вырвалось у меня.

— Чтобы осмотреть места, воспетые пиратами всего мира, — твёрдо ответил архивариус и, может быть, впервые правдиво, так как прозвучало это вполне убедительно.

Следующие два вечера мистер Блох посвятил истории, флоре и фауне, а также товарно-денежным отношениям на Черепашьем острове, порою останавливаясь по нашей просьбе и на иных достопримечательностях Тортуги. Ни пиратов, ни их кладов мистер Блох, естественно, там не обнаружил, но мы, тем не менее, выслушали отчёт путешественника со вниманием, не перебивая глупыми вопросами завзятых домоседов. Лишь в самом конце второго дня заседания нашего географического общества я ненароком спросил докладчика:

— Друг Лейзель, а что-нибудь от заведения Лоры Витоль осталось, хотя бы в воспоминаниях древних аборигенов? Или время всё засыпало пеплом забвения?

Бывший архивариус немедля ушёл в себя, словно юнец застигнутый на месте аморального преступления, а затем обвёл нас загоревшимся глазом и гулко произнёс:

— Притон «Счастливое избавление» процветает и даже оброс гостиничным комплексом, но по самой дорогой цене идут номера в центральном «Убежище мадам Лоры», построенном ещё в XVII веке, если верить рекламе.

Далее мистер Блох бегло обрисовал достоинства этой жемчужины острова, много внимания уделяя знойным танцам девиц всех мастей в лёгких накидках из абордажных сетей пиратов в питейном зале притона, и встречах по интересам вне его. Скромно рассказал, без подробностей. Да и что он мог добавить в красочный рассказ моего предка Афанасия, спустившего не одно состояние на своём заслуженном отдыхе? Разве что теперешние расценки. А вот они-то, как говорится, кусались до кости, ибо Лейзель в рассказах всё более упирал на ночные прогулки вдоль полосы прибоя, умалчивая о номерах с балконом. Поэтому, войдя в его нищенское положение, мы не ставили библиотекаря в неловкое положение расспросами о расходах по проживанию в злачных местах зарубежья. Тем более, что на другой день наши гости серьёзно намеривались нас покинуть и не успевали в реестр расходов добавить иногороднее путешествие. Однако, скорое расставание и на сей раз не состоялось. Утром, уже при прощании, Пелагея, вышедшая с Азалией помахать дорогим гостям рукой, вдруг спросила:

— Блох, а Блох! А за каким бесом ты вырыл ямы за нашим домом. До сих пор ни у кого руки не доходят их засыпать. Может, это какие-то твои обрядовые капища либо заготовки для отхожих мест?

Лейзель Блох и Гриша Гроцман тут же прекратили прощальные сборы, а старший из них сказал:

— Полли, за ваше гостеприимство и долготерпение, а также на добрую память о нас, мы готовили для вас достойный сюрприз.