Виктор Рябинин - Потрошители морей

Мало-помалу мы все успокоились и разошлись по отведённым местам, оставив труп коченеть на свежем ветерке. Дамы и челядь удалились к очагу и котлам, молодые квартиранты ускакали за ограду ловить на хуторе бабочек, а мы втроём, чисто мужским обществом, отошли под навес помянуть покойника и расхлебать кашу, не ко времени заваренную Пелагеей. Вопрос, в основном, был один: куда прятать труп без помощи полиции?

— Если убийца смог бесследно укрыть мёртвого Лейзеля даже от следствия, то и у нас хватит ума пристроить этого землекопа не менее надёжно, — твёрдо решил вопрос Билли Понт, — ведь для него любая яма, что дом родной.

Единогласно решив вопрос с захоронением неожиданного трупа, мы стали обсуждать детали предприятия и так увлеклись, что даже не заметили, как к нам сзади подошёл не до конца застреленный шахтёр. То есть, сначала мы услышали чьи-то шаркающие по гравию шаги, а обернувшись, увидели чудище из клана зомби, о которых были наслышаны ещё с раннего детства. С выпученными из орбит глазами и зелёными соплями до колен, эта нежить неумолимо надвигалась на нас со скоростью ночного кошмара, отчего мы, что вполне естественно природе живого человека, впали в такую первобытную печаль, что впору было бы обделаться, будь это святотатство в послеобеденное время.

— Господа, — сказала нежить человеческим голосом, — не надо стрельбы, я всё скажу, — и оживший Аль да Резотто вытер потную лысину пробитой насквозь шляпой.

И только теперь я вспомнил, что Палашка сроду не стреляла, а поэтому удивился её меткости. Ну, попасть в живого человека вполне допустимо, но чтобы пробить шляпу без пристрелки? Сие никак не возможно, если не в упор, и это я, как старый вояка, могу смело утверждать даже под присягой! Тут я заметил, что несу вслух какую-то чепуху про англо-бурскую войну, поэтому собрал всю волю в кулак и заткнулся, тогда как мои друзья не растерялись, обрушив на воскресшего весь негативный словарный запас. При такой поддержке я вскоре обрёл себя и стал вновь дееспособным. Что ни говори, но годы уже не те, поэтому я даже молодую прислугу в доме не держу. Не то, чтобы быть подальше от соблазна, а просто Палашка не разрешала свеженьким блудницам даже приближаться к домашнему очагу. Так и говорила:

— На стороне можешь хороводиться с кем попало, но если узнаю, убью!

Словом, оглядев недобитого со всех сторон, и не найдя огнестрельного изъяна, я потребовал от работного человека разъяснений по поводу его появления в наших краях. Он начал было распространяться про кроликов, которых видимо-невидимо в наших угодьях, но я оборвал его судейским манером:

— Отвечай по существу, скотина, если есть алиби!

И всё-таки жена моя Палашка была права, стреляя на поражение без суда и следствия. Землекоп был до того напуган незаконным расстрелом, что самостоятельно выложил всё сам безо всякой утайки или иного физического воздействия со стороны. Оказалось, что Лейзель Блох, гуляя по утрам сам по себе, однажды забрёл в шахтёрский посёлок Эль-Кондор-Паса, где нанял безработного коногона Аль да Резотто для производства земляных работ за умеренную плату. Землекоп немедля согласился и за пару ночей вырыл за нашим домом несколько ям неясного назначения.

— А почему именно ночью? — спросил Стив, не понимая, как и все мы, таинственности этих раскопок.

— Не знаю, — вполне искренне ответил работник, пожав плечами, — но я успел выкопать только четыре ямы, после чего мистер Блох удалил меня с территории ранчо.

— И заказчик щедро расплатился с вами, — как бы закончил повествование шахтёра Билли Понт.

— О, да! — загоревшись глазом, воскликнул Аль да Резотто, — сполна расплатился. Даже его шляпа вошла в счёт.

— Как так? — всполошились мы одновременно.

— Головной убор мистер Блох уступил всего за полцены. А ведь это оберег от дурного глаза и заслон от порочной мысли, как сказал мой новый наниматель. Мстер Блох поступил очень благородно, жертвуя своим талисманом, ведь я не могу долго находиться под солнцем с непокрытой головой, так как она очень слабеет на открытом воздухе.

— Видимо, эта слабость у вас с самого детства? — поинтересовался Стив.

— С той поры, как полностью полысел, — поправил землекоп, — в забое всё складывается нормально, а на поверхности голову насквозь продувает, и я бываю подвержен порче.

— А зачем топор? — сбил я с медицинской темы бывалого коногона.

— Как я вам уже говорил, в здешних урочищах целые стаи непуганого кроля. А у нашего брата нет даже револьвера, одни петли и топоры. Если заяц попал в силки, ты его по головке топориком тюк, и в сумку. У меня даже недалеко отсюда оборудован настоящий охотничий схрон для засады на зверя и его дальнейшего свежевания в полевых условиях, — и тут он даже загордился, оглядывая нас с превосходством отчаянного зверобоя, а я вспомнил захудалый шалашик в лесу и топор со следами кроличьей крови, как только что прояснил знатный охотник.