Алесь Адамович - Каратели [litres]

Да нет, сон это, все это сон!

– Так, так… Следовательно, из села До-до-ли-ло, так, Тифлисского… В священники готовился, хорошо. Что ж ты, братец, шалить начал? За убийство, понимаешь, чем пахнет? Нехорошо! Приметы, так, родинка, родинка… второй и третий пальцы сросшиеся… Не вполне, как бы сказать, эстетично, отец-мать тут промашку дали. Пил отец-то, сильно запивал? Впрочем, пардон. Ик-ик! Изжога, черт ее побери! Короче, хватит играть в кошки-мышки, бегать туда-сюда, добегался, послужим отцу-батюшке. А? Или я что-то не так сказал?..

Жандармская образина, от его сивушного дыхания мухи пьяно ползают по грязному окну, и сосет, сосет под ложечкой до тошноты: так попался, так влип с этой дурацкой рыбалкой-охотой! Выстрел получился случайный, в колено (из его же, пристава, ружья), но подлец поднял такой крик, злобный, с оскорблениями, грозьбой, с хватанием за ноги, как-то получилось, что и второй ствол разрядился…

– Так, так… Покушение на убийство представителя власти. Хоть он и дружок тебе… Так что думай сам, помогай. Как же мы тебя окрестим, Иосиф из… из Додо-Лило? Мухин… Стулов… Что тебе самому нравится? Или Кадочкин? Вот что: Фикус! Как-никак тоже южное растение, особая примета. Так и записываем. Змея есть змея, а тюрьма есть тюрьма.

Да не было, не было этого! Ни жандарма под царским портретом, ни той проклятой охоты – кто, кто смеет навязывать мне этот бред? Примеривают какого-то Фикуса. Может, я еще и Портной? Я же сплю, сплю! А все как живое. Сам начинаешь верить, такое все. Но я же не Ериков-Бакрадзе, вы что, вы что! Это его кличка – Фикус. Я еще не в руках у вас! И нечего сочинять за меня какую-то ахинею. Не заставите на себя наговаривать. Пользуются тем, что я уснул, что сплю, заболел. Да, я болен, эта неудачная баня… Не так, слышите, было! И ничего не было. Фикус, какой Фикус? Может, я еще и японский шпион? И вредитель в придачу, диверсант? Решили на испуг меня взять? Не на того нарвались. Товарищ Сталин на себя клеветать не станет. Я вам не Бухарин и не Зиновьев. Вы перепутали. Никому не позволю чернить товарища Сталина! Слышите, никому!

Из прошлого катятся бревна, как в Енисей по настилу, – и все под ноги, под ноги! Как тут отдашь себя всего делам и заботам сегодняшним, если из далекого-далекого прошлого вот такие, в три обхвата, бревна? Не успеешь оглянуться, а уже надо и от новых увертываться: лес рубишь – не зевай! Как сквозь сибирскую чащу-тайгу, продираешься через полчища врагов. Казалось прежде: есть проблема – убери человека. И проблемы нет. Но, сколько ни убирай, никуда не деваются, не отступают и вчерашние – стоят, особенно по ночам. Вчерашние, сегодняшние и даже завтрашние – стеной окружают. Да; и завтрашние! И надо, приходится с этим что-то делать. Глупо дожидаться, пока бревно свалится на голову. Прибежала, вбежала Светланка, но увидела отца и, как обычно, испугалась, хотя именно ко мне с чем-то бежала, разгоряченная. (Что во мне такого, что даже дочка пугается в первый миг? Другие – это хорошо, так и должно, но что дочка – иногда обидно.) Ну, что тебе?

– Папа, это неправда, неправда, что я слышала?

– Что правда, неправда, где слышала?

– Будто ты детей велел расстреливать! Детей врагов народа.

– А ты думаешь, дурочка, они бы тебя пожалели? И не твое это дело. Постой, постой, кто, кто это тебе сказал?

Нет, нет, не расспрашивать: именно так было тогда с Надей, ее матерью. С ними, бабами, все непросто. А следовало бы, а надо бы змею прищемить – уже и к дочке подползают…

– Кто тебе все-таки сказал? Надо человеку разъяснить. Может, человек не понимает.

Сколько их, шепчутся, нашептывают, затаили «фактики», а потом вытащат, будут во всю глотку орать-вопить. Кто эту меру посоветовал – приравнивать и двенадцатилетних к настоящим террористам, врагам народа, – именами их пренебрегут. В ответе за все и всех твое имя. Самая подлая штука – это что всегда кто-то помнит. Сколько ни срезай и как глубоко ни забирай – корешки остаются. Они – в детях. Дети – главное звено. Всего в «Краткий курс» не загонишь, частоколом не огородишь. Вот и с войной надо, надо как-то разбираться. Все больше охотников обнаруживается сочинять мемуары. Эти напишут! Что у товарища Сталина никаких заслуг в революции нет и не было – ни в Петрограде, ни в Баку, что и в Октябрьском восстании не участвовал, заслуг не было даже в типографских делах. Кусают, даже ползая на брюхе. А после новых мемуаристов окажется, что и Отечественную выиграл не товарищ Сталин. Жуковы да Рокоссовские все исправили да направили. Растащут победу по своим книжечкам, мародеры! Ух, как красовался на белом коне перед Мавзолеем! Илья Муромец! Уже и картину намалевали: копыта коня выше Бранденбургских ворот! Как когда-то того мазилу – на лыжах. Красавчики-победители. Кого бы вы победили без Сталина? Что под Царицыном, что под Берлином. Или эти ленинградские Кузнецовы-Попковы – тоже музейчик себе соорудили. Не дожидаясь, когда уйду, при мне, совсем обнаглели! А что после будет? Ну нет, кто вас выдвинул, тот и задвинет. Чтобы никому неповадно было. Раздави гада! Раздавить и спать спокойно…