Юрий Тешкин - Полковник

— Да, хороший анекдот. Ну, бывай, мне выходить.

— Бывай, бывай… Сказка ложь, брат, да в ней намек, а?.. Уп-пал-намоченный… намоченный…

Полковник переживал за Сашку. Ослаб. Сначала думал полежать, отдохнуть от всех волнений, а потом и дальше жить как-то. Он и правда через неделю себя пересилил, встал-таки, собрался, вышел на улицу и даже до сквера дошел. Только хотел было присесть на лавочку, дыхание успокоить — товарищ Мурасеев с обеда идет. Полковника увидел, портфелем взмахнул:

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Как жизнь? — спросил полковник.

— Жизнь бьет ключом, — заверил товарищ Мурасеев.

Они не спеша шли вдоль ограды, окружающей автостоянку, товарищ Мурасеев с удовлетворением обозревал ее. Тут он увидел чей-то «Москвич» у смотровой ямы и закричал:

— Ну кто ж так разворачивается! — и даже помахал кулаком, после чего владелец «Москвича», чтоб не дразнить начальство, быстро укатил. — Э-эх, — вслед ему вздохнул товарищ Мурасеев, — учить и учить вас надо… деревня олимпийская!

— Ну а вообще — как оно, все это? — кивнул полковник на стоянку.

— Дела идут. Дела идут, Павел Константинович. Слышали, наша районная хозрасчетная больница взяла обязательство — лечить бесплатно раненых афганцев. Мы на общем собрании работников платной стоянки номер один также приняли решение — выделяем десять процентов мест для афганцев… без всякой очереди. Мы ведь у них, Павел Константинович, в неоплатном долгу. И поэтому все мы должны разделить вину по-братски.

— Я их туда не посылал.

— Нет-нет, мы все за это отвечаем.

— Ну нет, я отвечаю лишь за своих, кого лично я на смерть посылал… сорок с лишним лет тому назад, вот за них готов ответить, если спросят. А с этими, сегодняшними, пусть отвечает тот, кто посылал. За чужую спину прятаться нечего.

— Да я-то, Павел Константинович, их тоже не посылал, у меня вот — стояночка, лично мною созданная, в невероятное время застоя, прообраз, так сказать, сегодняшней нормальной жизни.

— Нормальной?

— Н-ну… почти… есть, конечно, кой-какие шероховатости…

— А все-таки…

— Да так… мелочевка… ну, взялись, скажем, мы стояночку к празднику украсить… лозунгом, как раньше, и… споткнулись — что писать? Придем к победе коммунистического труда?

— Только вам, частникам, о коммунизме и заикаться!

— Вот-вот, «Придем к победе социалистического труда»? — тоже как-то… не того… «кооперативного»? — и того хуже.

— Да-а… тяжелое положение…

— Но ведь правда же, Павел Константинович, раньше — куда ни глянь — нас к светлому будущему призывали. А теперь этих лозунгов днем с огнем не сыщешь! И правильно — светлое будущее… ха-ха… А между тем целые народы в то светлое будущее со своих земель изгонялись… немцы, крымские татары… геноцид… ну что, что, Павел Константинович, хуже геноцида в отношении отдельных народов?

— Что хуже геноцида в отношении отдельных народов?

— Ну да, ну да.

— Хуже геноцид в отношении всей страны… что сейчас и происходит.

— Это вы экологию, что ли, в виду имеете?

— Да — экоцид! С помощью химии, физики, радиации планомерно и вполне научно уничтожается сам генотип нашего человека, военком недавно выступал, да вы же сами слышали, с каждым годом все труднее набрать в армию полноценное поколение — вырождается! Буквально вырождается! Фи-зи-чес-ки! Не говорю уже обо всем остальном… преступность молодежи в два раза подпрыгнула, а-а… что там говорить!

— Но ведь репрессии были, Павел Константинович, и от этого…

— Да. Были. И от этого никуда не деться. Но ведь репрессии были и в Китае. Не уступающие нашим. И все же мудрая страна — Китай! На высшем партийном кворуме определила соотношение позитивных дел и ошибок как семьдесят к тридцати… в пользу Мао! Не пора ли и нам определиться все же со Сталиным?

— Я-то с вами согласен, Павел Константинович, я ему не могу лишь простить «светлого будущего», помните — повсюду были вывески, «светлое будущее», «светлое будущее» — ха-ха-ха… нету их больше!

— Да, теперь повсюду вывески о платных туалетах…

— А чем плохо, чем плохо, дорогой Павел Константинович! Зайдешь — шик, блеск, чистота… и, все за какие-то копейки, тут тебе и одеколончик, тут тебе и бумажка… пустяк, а приятно…

— Послушайте, неужели платные туалеты действительно стоят того, чтоб о них с таким воодушевлением, с такой страстью… ведь вы же русский человек, товарищ Мурасеев! Воевали. Вы где воевали?