Александр Даценко: Заклинание ветра

19-21 мая

Аэропорт Воронежа оказался полон разноцветной англоговорящей народностью. Но это в зале отлёта. Отдельно стоит огромная очередь на отдых в Турцию. Торжество среднего класса. Да-да, всё, как мы любим. Ожирение, тяжелые взгляды даже у детей, ругань и тягучая жара.

А самолёт оказался новым.

Аэрофлот. Лететь пятьдесят минут. Но полтора часа ждали, пока заберут человека, которому стало плохо, и его багаж.

Интересна причинно-следственная связь. Я нервничал, искал и находил знаки. Вот, мол, стало плохо, его сняли, а все потом упали и погибли.

Нет, не боялся.

Странно.

В Шереметьево встретил друг по имени Павел.

Привёз подземным фуникулёром в другой терминал. В пути мне объяснили, что «Аэрофлот» - это здорово. Новые машины, отличные экипажи.

На аэродроме уже перед посадкою вспомнил, как мы около суток шли в шторм на малюсеньком кораблике по Берингову морю. Боюсь самолётов, потому что без шансов. А тогда, в море? Были бы шансы при температуре воды плюс четыре? Ой, вряд ли.

До Петропавловска вез огромный «Боинг-777». С собственным именем «Михаил Булгаков».

Лететь на таком не страшно. Но долго...

О чём думаешь, когда летишь высоко-высоко?

А вот о чём...

Люди живут посреди большого, невероятно разного мира, но отношение к нему можно охарактеризовать, как всеобщую подмену понятий и здравого смысла оправданиями в виде придуманного права собственности и господства.

Меж тем неверно говорить «это наша река», или «наши поля». Правильно было бы : «мы этой реки», «мы этих полей». Скорее всего, именно так и обстояло, пока люди не придумали идеологию.

Кстати, я и в полёте не пропустил Реку. Сфотографировал Енисей где-то в среднем течении. А вот монетку кинуть - никак. Увы.

Севернее Якутска самолёт немного доворачивает от полярного круга восточнее, прямо на Петропавловск-Камчатский.

Тут, в небе, уже утро. Сейчас принесут завтрак. Меж тем в Москве около двадцати двух часов. В пути ещё часа три.

А вообще «Аэрофлот» снова лучший. Как в моём детстве.

Как все в обратную крутанулось. Или круг сделало.

Под крылом хребет Арга-тас. Места моего первого настоящего поля.

Приземление, долгий выдох. Петропавловск. Заснеженный вулкан и вой собак из багажа.

Собак перевозят в клетках. Огромные маламуты с синими глазами. Выражение морд - словно второй раз родились. Воют на выдаче.

В этих звуках и счастье, и возмущение, и непонимание причин всего этого ужаса.

Далее всё бегом-бегом. Сон – автобус - шесть часов езды и село Майское - вертолёт – вулканы - Кумроч.

Долетели до участка. Только трубы торчат из снега.

Метров пять-шесть. Откопали домики.

24 мая

Первое землетрясение. Слабенькое, но продолжительное.

Свежие, по сравнению с теми местами, где мне уже довелось работать, особенности Камчатки заключаются не в количестве снега или в необычности ландшафта, нет.

Тут тёплая земля.

То есть под слоем снега незамёрзшая земля. И нет вечной мерзлоты. Хотя в голове прочно, на уровне доопытном сидит: такие виды непременно с вечной мерзлотой.

А ещё свежий пепел. Совсем рядом и Толбачик, и Ключевская сопка. Иногда воздух вдруг начинает скрипеть на зубах.

Никогда ещё не видел столько свежих лавововых потоков.

Ну как — свежих: не вчерашних, конечно, но почти невыветрелых.

Почва тоже из пепла, жирная, словно чернозём, тонкая, как лёсс.

25 мая

Итак, Камчатка — это вот тут.

Стоит только проснуться, выбраться из сугроба да осмотреться по сторонам.

Небольшое ущелье, невысокие острые пики и огромное количество снега. Белого и синеватого. Он твёрдый, потому что слежавшийся, и тает по краям и сверху. Вода проникает вовнутрь, и снег всё больше становится льдом. Иногда просто льдом, иногда почти что. Отдельностей в виде столбиков или лезвий пока не наблюдал.

В самих пластах снегов идут какие-то тектонические процессы. Выражаются эти процессы в появлении разломов, сбросов, надвигов. Как-то под утро, когда немного землестрясло, я увидел даже некое ледяное подобие тектонической плиты. Она совершенно наглядно пыталась по ослабленной зоне подлезть под деревянный сортир на два посадочных места и устроить самую настоящую субдукцию [1] гипотетический процесс заныривания океанической плиты под конетинентальную в концепции тектоники плит .

На счастье у меня в руках случайно, оказался томик авторства В.В. Белоусова [2] академик, выдающийся русский геолог. Противник тектоники плит . И плита исчезла, стоило только взглянуть на обложку. До сих пор я скромно полагаю, что избавил участок от катастрофы. Точнее от запуска теоретизации, что всегда сопровождается разливом субстанций и крушением так необходимых в быту сортиров. Вы уже догадались — я о неомобилизме [3] она же плейттектоника, тектоника плит, геологическая концепция в основе которой лежит предположение о перемещениях материков по горизонтали на огромные расстояния , будь то мобилизм в голове отдельного человека, или плейттектоника как парадигма подавляющего большинства научного сообщества. И напротив, если вам удается противостоять тектонике плит — всё в окружающем мире будет упорядочено, и вы всегда сможете отличить отхожее место от зала приемов или пиршеств. Или от библиотеки, если это, конечно, всё ещё имеет какое-то значение.