Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

– К совести их призвать!

– Какая совесть у влюбленных? Нет у них ни совести, ни чести, ни жалости к детям, я имею в виду вашу внучку. У них на уме сами знаете что. Наша задача – сохранить семью Пети. Правильно?

– Да! – послушно кивнула Ольга.

– Поэтому мы действуем на двух фронтах. Я беру на себя Юру, а вы – Марину. Сейчас вы пойдете на улицу и будете ждать свою невестку. Сядете к ней в машину. Ольга! Далее слушаете, что я скажу, особенно внимательно! Вы человек огромной доброты. Кусочек доброты можно потратить на невестку? Нужно! Представьте на минутку, что это ваша дочь. Если она бросилась на заезжего молодца, значит, не так уж хорошо ей живется. Она готова пожертвовать и ребенком, и богатой жизнью, значит, дошла до ручки. Не ругайте ее, не поносите, пожалейте по-матерински, расспросите, что у вас, у них с Петей не так, попробуйте вместе придумать выход из кризиса. Поплачьте друг у друга на груди, в конце концов! Если вы любите своего сына и внучку, вы сделаете так, как будет лучше для них.

Ольга облизывала и кусала губы – боренье чувств человека, попавшего в ловушку собственных добродетелей. Анна Аркадьевна очень умная женщина и плохого не посоветует. Но жалеть Маринку, плакать над ее долей? Это переворачивало представление Ольги о положении вещей с ног на голову. Как она любила говаривать о конфликтных ситуациях, мозги с задницей соревнуются, а победителей не судят . Ей хотелось еще поговорить с Анной Аркадьевной, обсудить, обмусолить, разложить по полочкам, еще раз услышать, что она, Ольга, добрая хорошая женщина. Но Анна Аркадьевна встала, давая понять, что разговор окончен. Ольга тяжело вздохнула – с Анной Аркадьевной лясы не поточишь, скажет что-нибудь умное и до свидания.

Дома Анна Аркадьевна долго разговаривала по телефону с мужем, он делился дачными новостями и отчитывался о проделанной работе. Про свой день Анна Аркадьевна сказала кратко рутина, устала, скорей бы выходные, приехать к тебе . Она старалась не выдать голосом, как портилось и портилось у нее настроение. Потому что невольно, а скорее, сознательно врала мужу в варианте умалчивания. Сегодня она встречалась с Егором Петровичем, и многое от него услышанное было бы интересно Илье Ильичу, но упоминать об этом нельзя. Она должна была бы рассказать об амурных похождениях кисловодского Юры, потому что обсуждение чужой жизни вносит в собственную семейную жизнь сплачивающие элементы, пусть и отдающие досужими сплетнями. Реакция мужа будет злорадной. Сам отправил ее на курорт, а теперь не может простить, что она две недели без него хорошо проводила время. Илья Ильич рассказывал о похождениях соседского кота, который враждует с собакой других соседей и постоянно ее провоцирует. Прошлой ночью собака загнала кота на дерево, и он орал до рассвета, утром искали лестницу, самая подходящая, длинная, нашлась у Ильи Ильича… Несколько раз звонил Юра, но Анна Аркадьевна не прерывала разговора с мужем, слушала про кота, собаку и лестницу.

Она врет-умалчивает, но не фальшивит. Удобная формулировка. Где-то встречалась. Но, кажется, относилось к поэзии. В строчках Некрасова О! Муза! Я у двери гроба! нет ни слова правды. Музы во плоти не существует, и двери у гроба, как и самого гроба в тот момент перед поэтом. И в то же время в этом крике души отсутствует фальшь. Она, Анна Аркадьевна, искренне и глубоко любит мужа, и никогда ни один мужчина ни на секунду не поколебал ее уверенность в том, что много лет назад встретила свою судьбу. В ее отношениях с Егором Петровичем нет крамолы, а в чувствах к мужу – фальши.

Выкрутилась? Довольна?

Илья Ильич теперь делился впечатлениями от посещения теплицы соседей-врачей. Полив устроен с помощью систем для медицинских капельниц: прозрачные трубочки, колбочки, в которых капает жидкость и далее, опять-таки по трубочкам, бежит персонально в вену каждому огурцу, перцу или помидору. Илья Ильич, конечно, похвалил остроумный капельный полив. Но, честно говоря, все это походит на фантасмагорическую реанимацию.

Мужу было достаточно, чтобы в телефонном разговоре она время от времени давала о себе знать междометиями и смешками. Ему было важно поговорить с ней, отчитаться, блеснуть остроумием. А ей? Да как воздух!

– Илья!

– Что?

– Ты для меня как кислород! Вся атмосфера Земли!

– Т-а-а-к! Кое-кто сегодня тяпнул на банкете и умалчивает. Под хмельком? Что праздновали?

– Защиту кандидатской, – с ходу соврала Анна Аркадьевна. – Изверг! Я к нему с чувствами, а он – «тяпнула»! Кладу трубку.