Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

Та дура , что прозвучала перед поломкой кухонной мебели, имела чисто словарное значение: глупая вздорная женщина.

Кажется, тогда они впервые поссорились из-за Вали. Потом этот повод обрел регулярность.

Анна Аркадьевна так и не позвонила Егору Петровичу, откладывала: по пути на работу, на работе, в магазине, в метро… Она не терпела необязательности. Малое трехминутное усилие – позвонить, избавить человека от напрасных ожиданий и волнений. Ты не рассыплешься, а он не будет сжигать нервные клетки. Не позвонила. Без оправданий, просто забыла.

Она приехала в большой детский магазин в центре и на два часа потерялась в детском королевстве. Она помнила здесь, на этом месте, старый «Детский мир». Как она утюжила прилавки в поиске форменных брюк для Лёни. В их школе паркетные полы натирали мастикой. Два проезда во время перемены на коленях по полу – и брюки восстановлению не подлежат. Искала кружевной воротник для Любани, чтоб как у Тани Златопольской, они из-за границы приехали . Чешки на физкультуру, готовальню для средних классов, набор пластилина из тринадцати цветов. В отделе готового платья можно было купить что-то и для себя: блузку, летнее платье, шерстяную юбку со встречными складками. Школьницы старших классов дорастали до сорок шестого размера, а некоторые женщины сохранялись в сорок шестом.

Нынешний магазин представлял собой великолепный громадный детский развлекательный центр с вкраплениями бутиков, цены в которых Анне Аркадьевне показались астрономическими. Наконец выбрав игрушки и одежду, стоя в кассу, она поймала себя на том, что с удовольствием предвкушает, что подарки будут упакованы в фирменные пакеты – свидетельство ее щедрости. Законы общества потребления отупляют здравый смысл и раздувают тщеславие. Бездумная, не по средствам, жизнь рано или поздно приводит к краху. Ее случай, конечно, не патологический, не как у тех, кто связался с кабальной ипотекой и вынужден за бесценок выставить на продажу новую квартиру. Но в этом месяце они соберут на взнос по кредиту в банк с трудом.

– Тетя Аня! – обнял ее Игорь. – Мишка, скорее сюда! Смотри, кто приехал!

– Тетя Аня! – выскочил в прихожую старший брат.

У Анны Аркадьевны перехватило горло. Голос звучал сдавленно:

– Как выросли! Совсем большие. Практически – мужчины. Можно не говорить, что я совсем не изменилась. И забрать у меня пакеты.

Едва справилась со спазмами в горле, как новая атака на ее психику. Лёня и Ивана держали на руках малышей. Без страха, напряжения или боязни, явно чувствуя исходящее от детей тепло, наслаждаясь им. Анне Аркадьевне почудилось, что это их дети, ее внуки, и она была на грани неуместных умилительных слез.

– Чук, – слегка подбросил малыша Лёня.

– Гек, – повторила его движение Ивана. – Или наоборот.

– Аня, моя жена, – представил Игорь невысокую неяркую блондинку.

Анна Аркадьевна всегда с интересом присматривалась к худеньким, блеклым, бесцветным девушкам. Потому что однажды поделилась с мужем характеристикой новой библиотекарши, жены недавно прибывшего старшего лейтенанта, относившейся к данному типу.

– Личные качества тут ни при чем. Она просто моль.

– Не скажи, – возразил Илья Ильич. – Такие девушки… как роса на паутине. Что такое паутина? Незаметная сетка с круговыми перехватами. А после дождя? Капельки висят, дрожат, играют цветом-светом, как бриллианты.

Анна Аркадьевна оторопела. Во-первых, ее муж никогда прежде не выказывал комплиментарного образного мышления в оценках посторонних женщин. Во-вторых, сама она относилась к совершенно противоположному типу. Пусть не красавица, пусть муха, но не моль!

Библиотекаршу звали нежно и коротко – Ия. Когда она осваивалась в компании, не смущалась, шутила или высказывала свое мнение – неожиданное и оригинальное – о фильме, который накануне все смотрели в клубе, то драгоценные камушки играли будь здоров. Анна Аркадьевна обязательно бы с ней подружилась, но Ия большей частью лежала в больнице – не получалось выносить ребенка.

– Мальчики совершенно разные, – авторитетно, с трудом сохраняя ровность голоса, сказала Анна Аркадьевна.

Близнецы были похожи как две пуговицы от одного костюма. Но Анна Аркадьевна знала, что родители видят десятки крохотных отличий и для них дети нисколько не похожи.

– Вот и я им всем говорю! – воскликнула Аня. Бриллиантики сверкнули. – Как можно путать Сеню и Веню?

Значит, Семен и Вениамин. Сеня и Веня – это недалеко ушло от Чука и Гека.