Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды - Ранняя проза

Признаться, это совершенно особое ощущение, когда ты видишь, что кому-то помог – это великое чувство, Саша! Это радость. Радость тогда переполняла меня – радость за этого славного человека. Никогда не забуду того дня, никогда. Я всегда как могу стараюсь помогать другим. Не все, конечно, отвечают мне благодарностью – я ее и не требую. Но этот паренек – он не побоялся выразить своих чувств… Это настолько здорово – помогать, видя, что твоя помощь уместна! Знать, что в чью-то жизнь ты можешь привнести красоту и свет – это благословенно, Александр!»

И слезы выступили на его глазах. А потом он вновь заговорил.

«Потом Слава приходил ко мне после того, как закончил школу, – он навещал меня иногда. Один раз пришла и мать – сказала, что сын ее действительно перестал пить, и обняла меня с моего разрешения. А потом я работал дальше…»

Да, друзья мои, Игорь потом работал дальше – еще десять лет он работал в разных школах города, и ему даже удалось начать сдвигать систему образования по пути воспитания и формирования Людей – да, именно людей с большой буквы. Пример образования и его система, которую он с согласия начальства школы создал в одной из них, скоро стали очень популярны, и другие школы тоже решили попробовать их – и не пожалели.

Но таких школ было лишь несколько десятков, а не десятков тысяч по стране. Потому что для подобных сдвигов нужны объединенные усилия множества людей – если, конечно, человечество хочет жить. И пусть тот добрый пример, который мой друг дал этому десятку школ, станет примером и для других. Пусть его труд не пропадет – но, улучшенный, воплотится в мире в мириадах юных жизней наших детей. Пусть светлая память о нем живет в сердцах тех людей, которые его знали – и которые помнят о нем.

* * *

Я медленно встал. Комок подступил к горлу, и я заплакал – тихо плакал, сидя на коленях и вспоминая наши разговоры. Затем медленно положил цветы на могилу Игоря и тихо побрел домой. Я не буду расстраиваться и огорчаться, но я буду помнить о нем – моем мудром друге. Я буду помнить о нем, пока я жив.

Я запишу его рассказ, я запишу многие наши беседы – и передам их вам.

Тем, кто готов их узнать. Тем, кто готов изменить себя и свою жизнь. Тем, кто готов трудиться. Тем, кто готов познавать без предрассудков.

И пусть ваш светлый труд воплотится в мириадах юных жизней наших детей – пусть он войдет в их жизнь светлыми лучиками, чтобы уже никогда ее не оставить.

Да будет так, друзья!

27.12.2004

– Вы вызывали, Координатор?

– Да, Адмирал, присаживайтесь. Чай, кофе, амброзия?

– От амброзии я бы не отказался… Но, пожалуй, все-таки как-нибудь в другой раз. Дело, как я понимаю, слишком спешное?

– И не требующее отлагательств. Ставки в этой затеянной вами авантюре становятся уже слишком высоки.

– Господин Координатор, я все понимаю, но ведь мы сами вместе с вами затеяли этот эксперимент для того, чтобы…

– Я передавал этот корабль с экипажем под вашу ответственность, Адмирал, под вашу полную ответственность – помните? Вы обещали, что все пройдет как нельзя более гладко.

– Их свободная воля, которой вы их наделили, оказалась куда более неразумной, чем мы предполагали изначально…

– Вы отбирали лучших, Адмирал. Три планеты в разных секторах Галактики для трех новых рас. Вы выискивали жемчужины на этих планетах-тюрьмах, Адмирал, – и где теперь ваши лучшие? Мирно спят в криогенных капсулах на борту этого судна, практически сошедшего с траектории?

– После первого Столкновения часть из них все-таки пробудилась.

– Да будет вам известно, Адмирал, что после этого вашего первого Столкновения система связи с кораблем была практически уничтожена. Даже проснувшиеся члены экипажа практически не способны осуществлять двустороннюю связь. Мы получаем все их донесения, а вот они от нас едва ли один-два процента. Помножьте это на два-три процента пробужденных. По нашим расчетам вероятность того, что они сумеют выправить курс по координатам, которые мы пытаемся им передать, и избежать столкновения со вторым Кольцом, составляет…

– Я знаю это, господин Координатор. Я все это знаю. Текущее количество бодрствующих членов экипажа корабля не позволяет рассчитывать на успешное управление кораблем в ручном режиме. А система поддержки автонавигации была уничтожена еще две тысячи парсеков тому назад.

– Что с остальными членами экипажа? Насколько успешными были ручные попытки отключения криогенных систем?