Виктор Горбачев - Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести

Лёха и сам теперь подрастерялся. Ну, дремавшие способности к музыке ещё куда ни шло. Но в мозгу его крутились теперь мысли на немецком языке… А русские слова и обороты он теперь подбирал с трудом…

«Во влип…»

«Лёнь, может к врачу…» – в глазах жены неподдельный испуг.

«Врач… Болезнь… Какая болезнь?! Он себя прекрасно чувствует!»

«Всё путём, красотулечки мои, bitte schёn…»

Он снял аккордеон, шагнул к ним, хотел обнять, но при словах «bitte schёn» Шура с Веркой почему-то перепугались, взвизгнули и, толкая друг друга, ринулись к выходу…

После обеда внутренний голос заинтригованного Лёхи настойчиво направил его к Генькиному дому.

«Да, нету его дома, – в сердцах откликнулась мать Геньки. – Опять пошёл свои травы собирать. Совсем рёхнулся! Был парень как парень, а теперь как бабка-ворожея стал. Кажин день шлындыет по лесу, всё какие-то корешки целебные ищет. И так все сенцы и чердак завалил. Во беда-то! Ты бы поговорил с ним, Лёх! Он скоро уж придтить должён…»

Лёха сел на лавочке возле дома, закурил… К такому Генькиному чудачеству он, странное дело, отнёсся с пониманием. Правота гомеопатии и траволечения подтверждена тысячелетиями… Но где та гомеопатия и где тот Генька… С каких бодунов-то?!

Аналогия с его внезапным музыкальным талантом стукнула по мозгам быстро, резко и убедительно… Неужто немецкое пойло из бочки?!

Дожидаться Геньку не имело смысла, и он быстрым шагом направился к Миколе за подтверждением.

Едва он закрыл за собой калитку Миколиного забора, как его прошиб холодный пот. В дальнем конце огорода, примыкающего к опушке леса, стоял Микола и… рисовал.

Ватными ногами с шумом в ушах Лёха подошёл к нему… Всё правильно: мольберт, краски, кисти… и Микола…

«И давно это с тобой?» – Лёха кивнул на мольберт.

«Что? А… это… Не, с неделю. По телеку фильм был про европейскую архитектуру средних веков. Ты знаешь, зацепило. Во, смотри», – он подошёл ближе к мольберту.

Приколотые открытки, наброски какого-то собора…

«Это же готика! Смотри, какая красота! Построить такой мне уже не удастся, так я решил нарисовать и дома повесить, чтобы каждый день любоваться. Веришь, гляну на эту строгость линий, дух захватывает и жить хочется!»

«А я, Микола, оказывается, на аккордеоне прилично играю… А Генька, прикинь, целебные травы и корешки по полям и лесам собирает. Мать уж несколько дней в трансе. Тебе какие мысли в голову приходят? А, Микола?»

В просветлённом Миколином мозгу мысли стали шевелиться явно быстрее. Внезапно он вытер тряпкой руки, снял передник, решительно бросил:

«Айда к Федьке!»

Прокопчёный насквозь сварщик Федя… лепил на кухне пельмени. В лихой бандане, с передником, руки по локоть в муке… А сам – аж светится от удовольствия.

«Вы что там с ним сделали?! – из зала вышла жена Фёдора. – Уж третий день к кухне не подпускает! Не женское, говорит, это дело! Совсем чокнулся! И всё мудрит что-то… По старинным рецептам, говорит… Но вкусно!»

«Други мои! Через четверть часа будем вкушать равиоли!»

У Фёдора аж профессиональная сутулость сварщика исчезла. Наоборот, голова сидит гордо, глаза сияют и сам весь какой-то просветлённый – не от муки… Уж больно сильная метоморфоза…

«Федюня! А я рисовать возлюбил! А Лёха на аккордеоне наяривает! А Генька, прикинь, народным целителем заделался…»

Несколько мгновений приятели загадочно смотрели друг на друга, не замечая вовсе ошарашенную женщину.

«А Мефодич?!» – опомнился Лёха.

«Не знаем ещё, не видели…»

«Нету вашего Мефодича!» – услышав знакомое имя, очнулась Федина жена. Приятели оторопели…

«В город укатил! Какой-то инструмент геологический ему спонадобился. Чтой-то отыскать у себя на огороде вознамерился… Настя его жаловалась, из старого карьера не вылезает… А вы бы видели, как он одеваться стал!»

«Пошли покурим…», – Фёдор в очень глубокой прострации…

«А кто ещё-то с нами тевтонский бальзам алкал?!» – была заметно Лёхина решимость докопаться до сути.

Общими усилиями вычислили наиболее часто причащавшися. А уж одно-двухразовых-то дегустаторов, почитай, полсела было!

Самой подозрительной оказалась пара соседей: Семён Беспалый и Серёга Канищев. Селянами были замечены, во-первых, непонятно почему вдруг вспыхнувшая промеж ними дружба, а также ставшие регулярными их визиты в церковь.

«Я Сеньку с утра видел, на мотоцикле домой тарахтел, значит, и дружбан его дома… Пошли…»

Разгар сухого лета для средней полосы – истинная отрада. Всё наконец-то прогрелось, отчего духовито пахнут травы и деревья, чистая речка тихими всплесками заманивает окунуться…