Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Вдвоем с Павлом они быстро разделали оленя. Мясо, порубив на мелкие куски, развесили на жердине, укрепленной на толстых треногах, прислоненных к двум деревьям. Такие вешала удержат не то что оленя, но и лося.

— На душе хоть отлегло, всегда переживаем, когда животное заболеет. Шестой сезон Ачуркан отходил, — говорит Кэлками, споласкивая руки из чайника. — Ты, Павел, все мясо забирай, когда подмерзнет. Не стесняйся. У нас еще с промысла мясо осталось, — сказал Кэлками.

— Хорошо, спасибо, сейчас зима, не испортится. Заберу послезавтра, когда привезем вам свежего мяса на грузовой нарте, — ответил Мургани, поблагодарив Кэлками.

— Да ладно, чего уж там. Ну что, будем выезжать? Солнышко уже садится. Ты, Павел, шибко-то не гони оленей, они тебя сейчас понесут, только держись. А то у меня ноги и копчик болят, отстану сразу или с седла упаду, — просит Кэлками.

— Конечно, потихоньку поедем, придерживать буду, — ответил Мургани, страгивая бойкую упряжку.

Застоявшихся оленей трудно было удерживать, они стремились сигануть во всю прыть, чувствуя, что возвращаются домой. И поводья были натянуты до предела, как тонко нарезанная нерпичья сыромятина, туго натянутая между деревьями на сушку. Верховой Тосапкан не отставал от бегущих легкой рысью быстроногих оленей Павла Мургани. Кэлками всячески пытался удерживать своего Тосапкана, чтобы он не наступил на люльку нарты Мургани. Такое обстоятельство могло привести к порче упряжки, не считая поломки нарты. Сильных и напуганных животных удерживать непросто. На темно-сизом горизонте, откуда приходит ночь, уже появился тонкий серп молодого полумесяца. Но слабенький луч ночного светила еще не освещает полумрак зимней дороги и мрачные ущелья истоков Анункуна и Чулымнана, куда закрадывается лишь жесткий ветер, задувший с вершин Гидына. На скользких поворотах дороги, покрытых полированным твердым снегом, березовые полозья нарты Мургани заносило юзом, грозя перевернуться вместе с каюром. Левая рука Кэлками, удерживающая поводок, онемела от напряжения, а посох был зажат согнутой в локте правой рукою и покоился поперек сухощавого тела. Кэлками будто врос в седло, удерживая себя еще и ногами, чтобы не упасть на затвердевшую дорогу. «Скорее бы уже доехать и сесть на мягкую постель», — подумал Кэлками.

Залаяли чуткие собаки. Встречать Кэлками и Мургани никто не вышел, было уже поздно. К тому же гостей сегодня ниоткуда не ждали. Но ждали припозднившихся мужчин Акулина и Варвара, да и то уже думали, что Кэлками и Павел остались ночевать в палатке, чтобы завтра приехать поутру. Ужин давно был готов, и женщины несколько раз его подогревали. Василий, сын Мургани, мастерил небольшие костяные шипы в виде пауков с четырьмя острыми зубцами и, просверлив в них отверстия, нанизывал на кожаные уздечки. Эти зубчатые вещицы являются строгими ошейниками или налобниками, которые применяются для усмирения строптивых и упрямых оленей.

Что вы так долго? Мы с Акулиной подумали, что вы заночевали, — спросила Варвара, когда мужчины разделись.

— Отсюда мы сегодня ехали не спеша. Попили чаю, к оленям сходили. Солнце уже село, когда поехали сюда, — ответил Павел на вопрос жены.

За ужином Акулина все-таки решилась спросить у Кэлками:

— Как там Ачуркан? Ты осмотрел его?

После некоторой паузы Кэлками ответил:

— Плохи дела, с такой раной и сохатый бы не выжил. Чего его мучить…

Но Акулина и так поняла основную причину задержки мужчин.

— Вы разделали его?

— Да, мясо на вешалах развесили, чтобы комком не застыло.

Послезавтра на грузовой нарте привезем. В хозяйстве им пригодится, — сказал Кэлками.

В тот вечер об Ачуркане разговор уже не заводили. Следующий день в бригаде прошел в хлопотах. С утра все пастухи сходили к стаду, чтобы переместить оленей на новое, не вытоптанное пастбище. Павел и Кэлками привезли небольшого, но упитанного оленя, подаренного на питание Акулине и Кэлками семьей Мургани Павла.

К вечеру пошел снежок. Ветер неожиданно усилился, и небо заволокло плотными тучами. На вершинах сопок, вихрясь, заструилась колючая поземка.

— Неужели снег повалит, сейчас бы его и не надо. Дорогу к Камешкам может занести, — с беспокойством сказал Кэлками.

— Все может быть, давно ведь снегопада не было, — ответил Мургани, готовясь ко сну.

Утром, затапливая печку, Павел постучал кулаком по брезенту изнутри палатки. Слышно было, как снег с шуршанием скатывается по туго натянутому брезенту, падая на землю за стеной палатки.