Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Иногда ему просто по-человечески хочется поработать с людьми, кочевать по разным речкам, перевалам. Нахмурив лоб перед тускло горящей свечой, Кэлками курил, пока мысли роились, как муравьи, в его беспокойной голове. Павел Мургани не торопил его, пусть человек подумает. Подбросил дрова в догорающую печку и тихо вышел во двор.

Варвара с Акулиной, отодвинувшись подальше от печки, поближе к опущенному ситцевому пологу, тихо разговаривали о чем-то своем, чтобы не мешать мужчинам. Кэлками мог бы дать ответ и завтра, и через неделю. Правда, он не любит долго раздумывать. Вот скоро весенний отел оленей начнется, бригада наверняка получит хороший приплод. Поголовье оленей увеличится, естественно, и зарплату пастухам будут начислять приличную. И о материальной стороне дела не стоит забывать. Хотя Кэлками редко когда спросит, сколько и за что ему выдали денег. Сколько дадут, и ладно. А спрашивать, и тем более требовать, неприлично. Так считает Кэлками. Вон в конторе женщины-бухгалтера сидят, костяшками счетов щелкают, не ошибутся. Знают сами, сколько денег надо начислить Кэлками.

— Хорошо, Павел, до осени у тебя останусь работать, чего ломать голову. И мы с Акулиной теперь будем спокойны. Вот кончится карантин, поеду в Камешки пушнину сдавать. Поедем налегке, лишь пушнину увезем, да продуктишек на дорогу захватим. А все прочие вещи у вас в бригаде оставим пока. Во время охоты к нам прибились потерянные олени. Они теперь у нас. Привыкли уже, надо будет переклеймить на мое личное клеймо, чтобы с колхозными оленями не перепутать. Любого из них вам подарим, выберите сами, — закончил Кэлками свой ответ.

— Спасибо, Кэлками, мы будем рады вашему подарку и твоему согласию со мной поработать, — сказал Мургани. — Конечно, в колхоз обязательно надо тебе ехать, чтобы самому белку сдать.

— Хорошо, Павел, мы вечер провели, интересно про медведя ты рассказал. Заодно и о летовке переговорили, будто гора с плеч свалилась, — сказал Кэлками, считая разговор законченным.

Тут пришли поздние гости Мавра и Анюрка. Молодая Анюрка приехала из бригады Тюлбата, но осталась погостить. Несмотря на поздний час, обитатели стойбища еще не укладывались спать. Во всех палатках весь вечер слышался оживленный говор. Из дымоходов юрт-пристроек струился густой белый дым, уходя в ночное небо. Мавра и Анюрка отказались от чая и, немного поговорив с Акулиной и Варварой, ушли в свою палатку. Сын Мургани, Василий, одетый уснул в углу, прямо поверх нерасправленного спальника. После разговора мужчин женщины заметно оживились.

— Ако, когда вы поедете в Камешки, я дам тебе небольшой наказ, купишь мне кое-что по мелочи. Хорошо? — негромко спросила Варвара.

— Хорошо. Только ты заранее все обдумай, чтобы я ничего не забыла, — ответила Акулина.

«Вот уж женщины, не успеешь словцо выпустить, а они уже о посылочках договариваются. А завтра целый караван наказов наберется, ведь только что говорили о том, что поедем налегке. Ах… да что ж ты будешь делать, — Кэлками поморщился и покачал головой. — Ну ничего, завтра видно будет, зато со всеми охотниками Кэлками откочует в колхоз. Веселее ехать будет. По-быстрому сдадим пушнину, кое-какие покупки сделаем с Акулиной и с ветерком обратно, в бригаду Мургани», — с душевным удовлетворением думал Кэлками. А в сентябре вместе со школьниками, едущими в интернат на учебу, снова поедет в Камешки за продовольствием и боеприпасами. Юколу получит и с первым снегом уйдет в тайгу белковать. Тайга тоже живая и всегда ждет встречи с человеком. Удачное стечение обстоятельств, взять хотя бы сегодняшний день, Кэлками вполне устраивает.

— Василий, давай раздевайся и ложись спать, гостям тоже нужно отдыхать, — растолкала Варвара сына.

Едва голова коснулась постели, Кэлками успел лишь пробормотать. «Утро вечера мудренее» и тотчас уснул крепким безмятежным сном.

— Правильно, вон как метко Кэлками сказал, — говорит Мургани, натягивая полог.

Пожалуй, впервые за всю долгую зиму Кэлками сегодня спал спокойно и крепко. Правда, уже под утро привиделся сон, будто он, Кэлками, ночует в тесной юрте юкагира Опанатия и будто около жилья привязан его Утэ. «Зачем привязал здесь мою собаку? Сейчас же отвяжи его!» — заругался Кэлками и проснулся. Вечером, после того как мужья отошли ко сну, женщины еще долго сидели и тихо беседовали. Успели они еще и завтрак приготовить, и чаю попить перед сном.

Сон про Утэ взволновал его, и он уже не смог уснуть. Долго поворочавшись в постели, Кэлками затопил печку.