Валентин Тублин - Заключительный период

Это он помнил все ясно: голос из репродуктора и лица. Лица взрослых, лицо матери, лицо молчаливого капитана, другие лица, какие-то сборы: они уезжают с острова, собираются уехать из города. Они на вокзале — там несколько составов, товарные вагоны, теплушки, много народа, женщины плачут, много детей. Их провожает молчаливый капитан. Мать держит в руках сверток — это сестра, ей четыре месяца, с собою мать берет маленький чемоданчик, только то, что нужно на первое время, нет смысла тащить с собой что-либо, ведь все знают, что война не продлится долго, враг будет уничтожен на его территории. Капитан потрепал его по голове, поднял, помог влезть в теплушку, поезд тронулся; сначала он полз, потом пошел быстрее, а женщины все утирали слезы. Глупые, война — это так интересно, думал Чижов. Ему все было очень интересно. Если бы не война, разве они когда-нибудь собрались бы в Сталинград к теткам? Замелькали дома, дороги, люди. Разговоры взрослых не запомнились, разве что цифра «три», это мать сказала кому-то, через три месяца придется ехать обратно, больше война не продлится. Три месяца — так почему-то запомнилось.

Сталинград был глубоким тылом, веселый зеленый город. Тетки жили на окраине, в маленьком домике с садом: фруктовые деревья были в плодах, в маленьком огородике наливались арбузы, помидоры, дыни. Какая война, ее здесь нет и не будет, сюда она не дойдет. В маленьком домике на Черноморской улице было уютно и просторно, потом стало менее уютно и менее просторно, затем стало тесно, — виноваты были беженцы, тоже родственники, близкие и дальние, их оказалось у него очень много. Это были его дяди и тетки, совсем взрослые, некоторым было по двадцать лет, а некоторым и больше; впрочем, мужчины вскоре ушли в армию. Женщины остались, они часто плачут, как и положено слабому полу, они собираются вокруг черной тарелки радио. «Нашими войсками отбит у немцев город Ростов». Какая-то нелепость, все заметались, никто не может понять, как это отбит, разве он был сдан? Ростов был совсем близко, это какая-то ошибка. Потихоньку все приходит в норму, еще какие-то родственники, уже забыто, какие и откуда, но уже без мужчин, в маленьком домике не повернуться. Чижов нашел себе отличное место — под большим обеденным столом. За этим столом и собираются люди, но с обедами хуже, их нет. Но что-то едят, в доме есть погреб, там теткины запасы, тетка делит их на всех поровну, что-то варится в огромной кастрюле. Из огорода выбрано все до последней тыквы. Появилось новое слово: «карточки», промтоварные и продовольственные, появилось новое слово: «отоваривать». Появились очереди, стоять в них надо долго. Проходит один месяц, и другой, и третий, зима. О возвращении больше не говорят. За окном воет ветер. Чижов сидит под столом, с ним сидит Ася, теткина дочь, ей десять лет, она очень интересует Чижова, у нее длинные белокурые волосы и толстые ноги, от нее пахнет парным молоком, она погибнет потом при бомбежке. Когда есть керосин, горят керосиновые лампы, когда нет — свечи. Окна зашторены. В небе гудят самолеты, это налет. «При налете все должны покинуть помещения и укрыться в убежище». Убежище в погребе, но туда никто не спускается, там холодно. Воют сирены, бухают зенитки, Чижов околачивается на улице с мальчишками, подбирая осколки, мальчишки курят, добывая огонь кресалом, сделанным из грубого напильника, Чижов не курит, он завидует мальчишкам. Мать утром уходит, возвращается вечером, этот день выдался удачным — она сумела раздобыть где-то бутылку неочищенного постного масла. Все едят хлеб с постным маслом и солью. Чижов тоже не терял времени даром, у него тоже есть добыча — жмых, здесь он называется «макуха», прекрасное угощение, которым он честно делится с Асей.

Ася интересует его все больше и больше.

Затем в памяти провал — и сразу весна. Это весна сорок второго года, апрель, может быть май, очень тепло. Он сидит на заборе, смотрит на улицу, она пуста. Затем появляется моряк; очень интересно, куда идет моряк. Моряк идет, опираясь на костыли, одна нога у него как чужая. Моряк смотрит на дома, он что-то ищет, он подходит ближе, он останавливается возле ворот, он спрашивает, здесь ли живут Чижовы. Чижов кубарем скатывается вниз. К ним пришел моряк, настоящий! Моряк входит в дом, матери нет, он ждет ее, потом она приходит. Чижов вертится во дворе, его выставили туда, он весь как на иголках. Внезапно он слышит короткий вскрик. Он подтягивается на руках, заглядывает в окно, — мать сидит за столом, уронив голову на руки, у моряка виноватый вид. Чижову становится страшно, он спрыгивает на землю, выходит на улицу и бродит, поглядывая под ноги, не наткнется ли на кремень, из которого, если ударить по нему напильником, вылетает сноп искр…