Валентин Тублин: Заключительный период

вот что это за слова, вот что поют дети, и человек, лежащий на соломе, узнает эти слова, потому что давно, много лет назад, он сам сочинил их для короля, для своего молодого короля Генриха Восьмого, да хранит его господь, именно эти слова прозвучали тогда на коронации и вот теперь снова звучат, провожая Томаса Мора, бывшего канцлера, приговоренного к смерти, в последний путь. Но разве этому пути есть конец? Разве что-нибудь кончается с нами или без нас? Нет. Все продолжается, а мы уходим, уходим в дальний путь, но вместо нас остаются наши дети, и наши дела, и наши слова, и наша правда, и наша ложь, и наши непреклонные «да», и столь же непреклонные «нет», и наша трусость, и наша отвага, и наши книги, в которых мы, и наши мысли, и наше счастье, и наша беда — все это остается, и ничто не кончается, с нами или без нас, а потому и страха нет, мы не боимся. Лемуры? Не надо бояться, нечего бояться, и за час и за минуту до смерти надо широко раскрытыми глазами смотреть на мир, который продолжается с нами, но также без нас. Надо только уловить это, пускай даже последнее мгновенье, задержать его, слабыми человеческими руками остановить и увековечить, нанести на бумагу тонкие чернильные линии, которые в конце концов окажутся прочнее двухдюймового железа решеток, сильнее секиры палача и самой смерти, только надо успеть, и вот они ложатся, эти слова, здесь и там, давно и недавно, и в эту минуту неведомо где, слова, что останутся, что остановят время и предадут его вечности: не исключено, что это происходит в то самое мгновенье, пока мы заняты своим, таким важным для нас делом, своим трудом и своим отдыхом, поскольку все мы заняты, действительно заняты, на самом деле заняты,

(остается десять секунд)

пусть нам это даже непонятно.

как непонятно нам, какое нарушение зафиксировал арбитр всего десять секунд до конца до конца всего греки в нападении… Фоант… неудачно… греки покидают зону защиты они снимают вратаря они отчаянно идут вперед передают шайбу они еще надеются они атакуют их ворота пусты но время истекло…

Ну, вот. Вот теперь и вправду конец, время истекло, матч закончился, битва завершилась, теперь есть время прийти в себя, передохнуть, вернуться к жизни, просто к жизни, вернуться к нормальной жизни, что и было сделано всеми, в том числе и героями этого повествования.

Кроме Сомова.

Сообщение о его смерти было напечатано два дня спустя в местной вечерней газете.

Повествование заканчивается словами, заимствованными Чижовым из рассказа Борхеса «Эмма Цунц»: «Здесь все соответствует действительности, кроме некоторых обстоятельств, времени и одного или двух имен собственных…»

Крепость павшая и стертая до пламени и пепла (англ.) .