Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая

Императоръ, въ сопровожденія Императрицы, которая въ новомъ санѣ своемъ показывала столько же пріятности, какъ и скромности, отправился въ Ахенъ и на границы Германіи. Они получили поздравленіе о восшествіи своемъ на престолъ отъ всѣхъ Европейскихъ Державъ, кромѣ Англіи, Россіи я Швеціи; а Германскіе Принцы, которымъ должно было всего надѣяться или страшиться отъ такого опаснаго сосѣда, поспѣшили лично привѣтствовать Наполеона; Государи же, болѣе отдаленные, исполнили сіе чрезъ своихъ Посланниковъ.

Но самымъ пышнымъ и всенароднымъ признаніемъ его новаго сана, долженствовала быть коронація, въ которой Наполеонъ вознамѣрился блеснуть наивозможною пышностью, какую показывали могущественнѣйшіе Государи минувшихъ вѣковъ. Въ немъ часто обнаруживалось желаніе возобновлять для выгодъ своихъ нѣкоторые обряды прежнихъ временъ, какъ будто бы новыя притязанія его дѣлались болѣе почтенными, облекаясь въ древнія Формы; такимъ образомъ, человѣкъ низкаго происхожденія, разбогатѣвъ и попавъ въ знать, старается иногда прикрыть простой родъ свой блистательными гербами. Вспомнивъ, что Папа Леонъ возложилъ златый вѣнецъ на главу Карломана и провозгласилъ его Римскимъ Императоромъ, онъ захотѣлъ, чтобы Пій VII сдѣлалъ тоже самое для Государя, гораздо болѣе могущественнаго, чѣмъ былъ Карломанъ; но Карломанъ самъ отправился вѣримъ для принятія вѣнца изъ рукъ Главы Церкви, а Наполеонъ рѣшилъ, чтобы тотъ, который носилъ высокій, хотя въ глазахъ Протестанта и святотатственный, титулъ Намѣстника Іисуса Христа, самъ прибылъ во Францію для коронованія счастливаго полководца, которымъ Римскій Престолъ былъ неоднократно покоренъ, разграбленъ и доведенъ до нищеты, но которымъ также власть онаго была возобновлена и возстановлена, не только во Франціи, но и въ Италіи.

Такая снисходительность къ желанію Наполеона долженствовала показаться унизительною набожнымъ Католикамъ; но Пій VII столько уже принесъ въ жертву власти и преимуществъ Римскаго Престола, для полученія Конкордата, что его трудно было бы оправдать, если бъ онъ потерялъ выгоды договора, столь дорогою цѣною купленнаго, уклонясь отъ нѣсколькихъ личныхъ безпокойствъ, или, можно сказать, отъ нѣкотораго личнаго смиренія. Пала и Кардиналы, съ коими онъ совѣтовался, испрашивали у Неба внушенія, какъ имъ поступить; но строгій гласъ необходимости говорилъ имъ, что не подвергаясь опасности произвести отпаденіе Французской Церкви, нельзя было отказать требованію Наполеона. И такъ Папа выѣхалъ изъ Рима 5 Ноября. На дорогѣ, онъ вездѣ былъ принимаемъ съ величайшею почтительностью и съ глубочайшимъ благоговѣніемъ; Альпійскія пропасти были ограждены перилами вездѣ, гдѣ святый Отецъ Католической Церкви могъ подвергнуться опасности или даже только устрашиться. 25 Ноября, онъ былъ встрѣченъ Наполеономъ въ Фонтенбло, и Императоръ обходился съ нимъ съ такимъ же тщательнымъ почтеніемъ, какое Карломанъ, котораго онъ любилъ называть своимъ предшественникомъ, могъ оказывать Леону.

2 Декабря свершился обрядъ коронованія въ древнемъ Соборѣ Св. Богородицы, со всею пышностью, которую можно было придать сему торжеству. Вамъ однако же сказывали, что народъ де принялъ сего вѣнчанія съ тѣмъ восторгомъ, который обнаруживаютъ жители всѣхъ столицъ и въ особенности Парижа, при подобныхъ случаяхъ. Они въ немногіе годы столько насмотрѣлись обрядовъ, торжествъ и зрѣлищъ, имѣющихъ совершенно противоположныя основанія, и которыя хотя и были объявлены прочными и неизмѣнными, но ниспровергались новыми понятіями, что они считали коронацію Наполеона также обманчивымъ призракомъ, которыя въ свою очередь исчезнетъ. Самъ Бонапарте казался разсѣяннымъ и мрачнымъ до тѣхъ поръ, пока онъ былъ призванъ къ чувству своего величія возгласами иного численныхъ депутатовъ и сановниковъ, присланныхъ изъ разныхъ областей Франціи для того, чтобы присутствовать при коронаціи. Люди сіи были избраны сообразно съ ихъ политическими мнѣніями; и какъ многіе изъ нихъ получили мѣста отъ Правительства или надѣялись милостей отъ Императора, то они вознаградили пылкимъ изъявленіемъ своего усердія и своими рукоплесканіями холодность добрыхъ Парижскихъ гражданъ.

Императоръ произнесъ присягу коронованія, по установленному для такихъ случаевъ порядку, положивъ руку на Евангеліе и повторяя слова, которыя говорилъ ему Папа. Но самое коронованіе было замѣчательно по уклоненію отъ вообще принятыхъ обрядовъ,-- уклоненію, показывающему человѣка, время и обстоятельства. При всѣхъ другихъ торжествахъ такого рода, корона надѣвается на главу вѣнценосца старшею духовною особою, какъ представляющею Божество, чрезъ которое Государи владычествуютъ. Но даже и отъ Главы Католической Церкви, Бонапарте не захотѣлъ принять златаго символа своего Царскаго достоинства, коимъ онъ былъ обязанъ безпримѣрной цѣпи воинскихъ и гражданскихъ успѣховъ. По освященіи короны Папою, Наполеонъ взялъ се съ алтаря и собственноручно возложилъ оную на чело свое. Послѣ сего онъ надѣлъ вѣнецъ на главу Императрицы, какъ бы желая показать, что ея владычество отъ него происходитъ. Многолѣтіе было провозглашено; герольды (ибо они также опять вошли въ моду), возвѣстили, "что достославный и всеавгустѣйшій Императоръ Французовъ коронованъ и возведенъ на престолъ." Такъ кончилось достопамятное торжество сіе. Присутствовавшіе при ономъ конечно должны были усомнишься, на яву ли они его видѣли или воображеніе ихъ сотворило сей призракъ, столь блистательный по своему виду, столь необычайный по своему происхожденію и столь кратковременно существовавшій.