Тейлор Дженкинс Рейд - Возможно, в другой жизни [litres]

Утром Габби все-таки отправилась на работу. Я пыталась переубедить ее, говорила, что ей может стать только хуже. Но Габби сказала, что работа для нее – лучший повод отвлечься.

Итан звонил вчера дважды, но я так и не ответила. Просто написала, что не могу сейчас говорить. Но долго так продолжаться не может, иначе он заподозрит неладное.

Уже утром я написала ему сообщение. Спросила, можем ли мы сегодня встретиться. В ответ он предложил приехать к нему часам к семи.

Это значит, до семи у меня есть время пообщаться с Майклом и окончательно прояснить вопрос с моей беременностью.

Выждав, когда в Нью-Йорке будет шесть вечера (именно в это время Майкл уходит с работы), я набираю его номер.

Телефон звонит.

Звонит.

И звонит.

А потом меня переключают на голосовую почту.

«Привет, Майкл, это Ханна. Нам надо кое-что обсудить. Позвони мне, как только сможешь».

Я кладу телефон и присаживаюсь на кровать. В душе у меня теплится надежда, что Майкл так и не перезвонит. Мне совсем не хочется общаться с ним, и звоню я исключительно в интересах будущего ребенка.

Но нет, мой телефон все-таки оживает.

– Ханна, – говорит Майкл, даже не поздоровавшись, – между нами все кончено. Ты сама так сказала. С какой стати ты звонишь мне? Я не хочу проблем в семье.

– Послушай меня, – я тоже начинаю злиться, – это не займет много времени. Я беременна.

На несколько секунд в трубке воцаряется тишина.

– И что же теперь делать? – спрашивает он.

– Понятия не имею. Я просто думала, что тебе нужно знать.

– Я не готов к такому повороту событий. Я совершил ошибку, когда связался с тобой. Но Джилл обо всем знает. Нам удалось наконец-то помириться. Я люблю своих детей и не хочу разрушать семью.

– Я и не требую от тебя ничего подобного.

– А ты не думала о том… чтобы сделать аборт?

– Нет. Я собираюсь рожать. И уже тебе решать, признаешь ты ребенка или нет.

– В принципе, – задумчиво произносит он, – это все равно, что стать донором спермы.

Очевидно, что у Майкла нет ни малейшего желания помогать мне с ребенком. Да я, собственно, и не жду от него никакой помощи.

– Да, можешь думать об этом именно так. Ты дал мне свою сперму.

– Ну и ладно.

Он уже готов отключиться, когда я решаю сказать еще кое-что. Опять же, в интересах ребенка.

– Если ты когда-нибудь передумаешь и решишь встретиться с ребенком, позвони мне. И если он… или она… захочет увидеться с тобой, надеюсь, ты согласишься его принять.

– Нет, – говорит он.

– В смысле?

– Мне не нужен этот ребенок. Если ты все-таки решаешь оставить его, это целиком и полностью твоя ответственность. А я не желаю жить в страхе перед тем, что рано или поздно он влезет в мою жизнь и все разрушит.

– Чудесно.

А что тут еще скажешь?

– Я должен защищать то, что у меня уже есть, – говорит Майкл. – Надеюсь, между нами все кончено?

– Да. Между нами все кончено.

На этот раз мы застряли в родильном отделении. Прямо перед нами палата, где лежат новорожденные младенцы. Мне совсем не хочется разглядывать их прямо сейчас, зато Габби будто приросла к стеклу.

– Мы тоже хотим попытаться, – говорит она, даже не глядя на меня.

– Мы?

– Ну да, я и Марк. Хотим попытаться завести ребенка.

– Серьезно? Малыш, в котором будет что-то от Габби, а что-то от Марка. Здорово!

– Да. Поверить не могу, что время уже пришло. Всю жизнь тебя учат тому, как не забеременеть, а потом наступает момент, когда именно это ты и должен сделать.

Тут к нам подходит медсестра.

– Кого вы пришли навестить?

– Нет-нет, – говорит Габби, – мы просто заблудились. Не могли бы вы подсказать, как добраться до хирургического отделения?

– По этому коридору. Первый поворот направо, затем налево. Увидите торговый автомат. Идите до конца коридора, затем снова налево…

Она так и сыплет указаниями. Похоже, мы и правда забрались далеко от моей палаты.

– Спасибо, – говорит Габби. – Ну что, поехали?

Мы едем и едем, поворачивая время от времени то направо, то налево. Затем проезжаем двойные двери… и оказываемся в детском отделении.

– Похоже, мы опять сбились с пути, – говорю я.

– Та медсестра упоминала еще один поворот налево…

Мы проезжаем еще немного вперед. В палатах полно детишек. В основном это младшеклассники, но кое-где я вижу и парочку подростков. Кто-то сидит, кто-то лежит под капельницей.

– Ты права, – вздыхает Габби, – мы снова заблудились. Пойду-ка я возьму у медсестры план этажа.