Тейлор Дженкинс Рейд - Возможно, в другой жизни [litres]

– Прекрасно тебя понимаю, – говорю я. Интересно, знает ли Генри, как благородно это звучит? Скорее всего, нет. Он говорит совершенно искренне.

– А мое тату… это пришлось на десятую годовщину ее смерти. В то время я, по правде говоря, был как в тумане. Никак не мог упорядочить свою жизнь. Родители мои на тот момент уже развелись и вернулись к себе на родину, в Мексику. И мне пришлось в одиночестве отмечать эту печальную дату. Тогда же мне пришла мысль набить себе тату. Вроде мелочь, но я почувствовал себя лучше.

– Это просто история моей жизни, – смеюсь я. – Со мной тоже было такое.

– Может, тебе тоже стоит сделать тату? – предлагает он.

– Не уверена, что это в моем стиле. Но твоя татуировка впечатляет. Это первое, что я заметила, когда ты вошел в палату.

– Стало быть, ее, а не мою привлекательную внешность? – смеется он.

– О, прости, ради бога. Ее я тоже заметила почти сразу.

Улыбнувшись, Генри встает со стула.

– Только взгляни! – говорит он. – Я опаздываю на обход. Вот что ты наделала!

– Прошу прощения, – смеюсь я. – Вообще-то, это ты должен извиняться передо мной. Из-за тебя я не сплю вот уже полчаса!

– И то правда, – качает он головой. – О чем я только думал? Хорошенькая девушка задает мне вопрос, и я напрочь забываю о времени. Ладно, я загляну попозже, чтобы проверить, как ты. – Кивнув, он выходит из палаты.

Генри уже нет, а на лице у меня все еще сияет улыбка. Ну не смех ли? Что я только себе надумала? Наверняка он так же любезен со всеми пациентами, и каждую женщину называет милой или хорошенькой. Все дело во мне. Я устала лежать одна в четырех стенах. Вот я и подыскиваю себе хоть какое-то развлечение.

Я выключаю настольную лампу и натягиваю на себя одеяло.

Спать так спать. Мне никогда не составляло труда уснуть. Это то, что я ценю в себе больше всего: пожелала, и уже спишь.

К тому времени, когда мы добираемся до дома, я уже полна решимости принять предложение Карла. По дороге мы подробно обсудили все с Габби и Марком, и те настоятельно порекомендовали мне не упускать такую возможность. «Папа любит тебя, так что можешь рассчитывать на всевозможные поблажки», – заметила Габби.

Оставшись одна в своей спальне, я начинаю перебирать в уме события сегодняшнего вечера. Работа, мне предложили работу! От одной этой мысли мне становится легче на душе.

Я звоню Итану, чтобы поделиться с ним новостями. Стоит ли говорить, как он рад за меня! А потом я рассказываю о том, что случилось со мной за ужином.

– Похоже, у меня аллергия на брюссельскую капусту. Я едва успела добежать до туалета, как меня просто вывернуло наизнанку.

– А как сейчас? Тебе все еще плохо? Постой-ка, я заеду за тобой!

– Нет-нет, все в порядке. Тебе вовсе не нужно срываться никуда в такое время.

– Почему нет? Это прекрасный повод увидеться с тобой. Я еду, и не вздумай меня отговаривать!

Лишь услышав эти слова, я вдруг понимаю, что и не планировала ночевать у Габби.

– Ладно-ладно, – смеюсь я. – Приезжай. Я тебя жду.

– Уже еду.

Не прошло и полчаса, как мы добрались до дома, а я уже спешу на улицу, чтобы встретить Итана.

По пути я заглядываю на кухню и вижу там Габби, которая решила попить на ночь воды.

– Куда это ты в такую пору? – спрашивает она с лукавой улыбкой.

– Попалась так попалась, – смеюсь я.

– Да ладно, я ожидала чего-то подобного. Только думала, что ты попросишь высадить тебя у его дома. Но ты продержалась немного дольше.

– Вот видишь, я хоть немного непредсказуема.

Габби скептически хмыкает.

– Постой-ка. – Она берет со стола жестянку с булочками и сует ее мне. – Забери их, а то меня так и подмывает съесть все до одной.

Я со смехом забираю у нее булочки. Слышно, как к дому подъезжает машина Итана.

– Ладно, иди, – говорит Габби. – Не заставляй его ждать.

Я выхожу за дверь и вижу, как Итан выбирается из машины.

– Классно выглядишь, – говорит он.

Я расплываюсь в улыбке и тут же фыркаю от смеха: что, если бы Габби услышала его сейчас? Так и вижу, как она высовывается в окно кухни и кричит: «Все так, но внешность – не главное достоинство женщины!»

Я сажусь в машину, и мы отъезжаем от тротуара.

– А это что, булочки с корицей? – спрашивает Итан. Аромат сахара и корицы быстро растекается по машине.

– Да. Будешь хорошо вести себя, поделюсь и с тобой!

Итан тормозит на красный свет. Наклонившись, он быстро целует меня в щеку.

Рядом с ним я чувствую себя другой, настоящей. И эта версия меня нравится мне куда больше, чем та Ханна, что жила когда-то в Нью-Йорке.